Бестиальная, религиозная и рациональная личность - [65]

Следует различать рациональное поведение рационалиста-теоретика и рационалиста-прагматика.

Рационалист-теоретик выше всего ценит интеллектуальные цели: истину и достижение совершенства в теоретической деятельности – построении концепций и решения отвлеченных от практики задач. Для него характерна эпистемическая рациональность – «соответствие убеждений структуре реального мира» [169, с. 19]. Он получает наслаждение от процесса познания, созерцания идеи, красоты теории, изящества решения проблемы. Для него интеллектуальная деятельность как созерцание вечных идей, сама по себе благо. При этом рационалист-теоретик пренебрегает практическим применением знаний; не обращает внимания на пользу, которую можно извлечь из них для себя и других, беспомощен в житейских вопросах; не терпит какого-либо принуждения в интеллектуальных занятиях и ограничения свободы мысли. Часто замыкается в «слоновой башне» и не имеет семьи. Он может показаться высокомерным перфекционистом. Его поведение является продуманным и целесообразным с точки зрения высоких идеалов умственной работы как ценности, постижения истины ради истины, красоты разума и плодов познания. Но с точки зрения прагматика-рационалиста он ведет себя глупо и нерационально.

Поведение рационалиста-теоретика описал Г. Гессе в романе «Игра в бисер» [38]. Главный герой книги Йозеф Кнехт – магистр ордена игры в вымышленной стране Касталии. «Игра была поначалу не чем иным как остроумным упражнением памяти и комбинационных способностей в среде студентов и музыкантов…» [38, с. 22]. Теоретик музыки Перро по примеру счетов соорудил раму с несколькими десятками проволочных стержней, на которые он нанизал бисерины разных размеров, форм и цветов. Стержни соответствовали нотным линейкам, бусины значениям нот и так далее, и он строил из бисера музыкальные цитаты или придумывал темы, варьировал их, сопоставлял с другими. Впоследствии игра была перенята математиками: они выражали особыми знаками и аббревиатурами математические процессы, музыкальные процессы также переводились на язык математики. Затем игра была перенесена в другие отрасли науки и виды искусства. Она стала воплощением духовности и артистизма, утонченным культом, высоким искусством и наукой. Особенно любили игроки «…сопоставлять, вести навстречу друг другу и, наконец, гармонически сводить вместе две враждебные темы или идеи, такие например, как закон и свобода, индивидуум и коллектив, причем большое значение придавалось тому, чтобы провести обе темы или тезы совершенно равноценно и беспристрастно, как можно чище приводя к синтезу тезис и антитезис» [там же, с. 29–30]. Был создан орден, имеющий строгую иерархию, Его члены посвящали всю жизнь игре и занимались научными исследованиями, но, как правило, теоретическими и приносящим мало практической пользы, например расшифровкой древней надписи или переводом древнеегипетских текстов на греческий язык. В правила ордена входило отсутствие собственности и безбрачие. Таким образом, устранялись главные источники страстей, препятствующие интеллектуальной деятельности. Главный герой книги Йозеф Кнехт обладал незаурядными способностями и с детства воспитывался и обучался игре в бисер. Он был совершенно бескорыстен и даже свою жизнь превратил в своеобразную игру: Йозеф в ходе многолетней дискуссии с другом Плинио противопоставил идеальный образ члена ордена игры светскому типу человека, живущему обычной жизнью с ее страстями, но стремился к их синтезу. Он добился высокого положения в ордене, получил звание и должность магистра игры, однако тяготился своими обязанностями и хотел просто стать учителем детей. И такая возможность представилась ему. Плинио испытывал трудности с воспитанием сына и попросил Йозефа Кнехта стать его воспитателем. Перед тем как расстаться с орденом Кнехт написал в его совет своеобразный меморандум, в котором он излагал свое мировоззрение. Ученый обязан служить только истине, и если он нарушает этот долг, то наносит непоправимый вред себе и другим людям, который далеко превосходит зло от звероподобных людей. Основные положения Кнехта сформулированы следующим образом: «Приносить в жертву любым другим интересам, в том числе интересам родины, любовь к истине, интеллектуальную честность, верность законам и методам духа – это предательство. Если в борьбе интересов и лозунгов истине грозит опасность оказаться такой же обесцененной, изуродованной и изнасилованной, как отдельно взятый человек, как язык, как искусства, как все органическое или искусно взращенное, тогда единственный наш долг – воспротивиться и спасти истину, то есть наше стремление к истине как высший наш догмат. Ученый, который в роли оратора, автора, учителя сознательно говорит неправду, сознательно поддерживает ложь и фальсификацию, не только оскорбляет органические законы бытия, он, кроме того, вопреки злободневной видимости, приносит своему народу не пользу, а тяжкий вред, он отравляет ему воздух и землю, пищу и питье, ум и справедливость и помогает всем злым и враждебным силам, грозящим народу уничтожением… Дух благотворен и благороден только в повиновении истине; как только он предает её, как только перестает благоговеть перед ней, сделается продажным и покладистым, он становится потенциальным бесовством, гораздо худшим, чем животное, инстинктивное зверство, которое все-таки еще сохраняет что-то от невинности природы» [там же, с. 296–297].