Best Short Stories - [10]
‘“And you wouldn’t be angry at it,” he said, “would you? You are too much of a gentleman. We didn’t bring this on you. And suppose we sat down and cried. What good would that be? Let those cry who made the trouble,” he concluded, with energy. “Time’s money, you say. Well — this time is money. Oh! isn’t it!”
‘The commanding officer tried to keep under the feeling of immense disgust. He said to himself that it was unreasonable. Men were like that — moral cannibals feeding on each other’s misfortunes. He said aloud:
‘“You have made it perfectly plain how it is that you are here. Your log-book confirms you very minutely. Of course, a log-book may be cooked. Nothing easier.”
‘The Northman never moved a muscle. He was gazing at the floor; he seemed not to have heard. He raised his head after a while.
‘“But you can’t suspect me of anything,” he muttered, negligently.
‘The commanding officer thought: “Why should he say this?”
‘Immediately afterwards the man before him added: “My cargo is for an English port.”
‘His voice had turned husky for the moment. The commanding officer reflected: “That’s true. There can be nothing. I can’t suspect him. Yet why was he lying with steam up in this fog — and then, hearing us come in, why didn’t he give some sign of life? Why? Could it be anything else but a guilty conscience? He could tell by the leadsmen that this was a man-of-war.”
‘Yes — why? The commanding officer went on thinking: “Suppose I ask him and then watch his face. He will betray himself in some way. It’s perfectly plain that the fellow has been drinking. Yes, he has been drinking; but he will have a lie ready all the same.” The commanding officer was one of those men who are made morally and almost physically uncomfortable by the mere thought of having to beat down a lie. He shrank from the act in scorn and disgust, which were invincible because more temperamental than moral.
‘So he went out on deck instead and had the crew mustered formally for his inspection. He found them very much what the report of the boarding officer had led him to expect. And from their answers to his questions he could discover no flaw in the log-book story.
‘He dismissed them. His impression of them was — a picked lot; have been promised a fistful of money each if this came off; all slightly anxious, but not frightened. Not a single one of them likely to give the show away. They don’t feel in danger of their life. They know England and English ways too well!
‘He felt alarmed at catching himself thinking as if his vaguest suspicions were turning into a certitude. For, indeed, there was no shadow of reason for his inferences. There was nothing to give away.
‘He returned to the chart-room. The Northman had lingered behind there; and something subtly different in his bearing, more bold in his blue, glassy stare, induced the commanding officer to conclude that the fellow had snatched at the opportunity to take another swig at the bottle he must have had concealed somewhere.
‘He noticed, too, that the Northman on meeting his eyes put on an elaborately surprised expression. At least, it seemed elaborated. Nothing could be trusted. And the Englishman felt himself with astonishing conviction faced by an enormous lie, solid like a wall, with no way round to get at the truth, whose ugly murderous face he seemed to see peeping over at him with a cynical grin.
‘“I dare say,” he began, suddenly, “you are wondering at my proceedings, though I am not detaining you, am I? You wouldn’t dare to move in this fog?”
‘“I don’t know where I am,” the Northman ejaculated, earnestly. “I really don’t.”
‘He looked around as if the very chart-room fittings were strange to him. The commanding officer asked him whether he had not seen any unusual objects floating about while he was at sea.
‘“Objects! What objects? We were groping blind in the fog for days.”
‘“We had a few clear intervals” said the commanding officer. “And I’ll tell you what we have seen and the conclusion I’ve come to about it.”
‘He told him in a few words. He heard the sound of a sharp breath indrawn through closed teeth. The Northman with his hand on the table stood absolutely motionless and dumb. He stood as if thunderstruck. Then he produced a fatuous smile.
‘Or at least so it appeared to the commanding officer. Was this significant, or of no meaning whatever? He didn’t know, he couldn’t tell. All the truth had departed out of the world as if drawn in, absorbed in this monstrous villainy this man was — or was not — guilty of.
‘“Shooting’s too good for people that conceive neutrality in this pretty way,” remarked the commanding officer, after a silence.
‘“Yes, yes, yes,” the Northman assented, hurriedly — then added an unexpected and dreamy-voiced “Perhaps.”
‘Was he pretending to be drunk, or only trying to appear sober? His glance was straight, but it was somewhat glazed. His lips outlined themselves firmly under his yellow moustache. But they twitched. Did they twitch? And why was he drooping like this in his attitude?
‘“There’s no perhaps about it,” pronounced the commanding officer sternly.
Впервые на русском – знаменитый роман американского классика, мастера психологических нюансов и тонких переживаний, автора таких признанных шедевров, как «Поворот винта», «Бостонцы» и «Женский портрет».Англия, самое начало ХХ века. Небогатая девушка Кейт Крой, живущая на попечении у вздорной тетушки, хочет вопреки ее воле выйти замуж за бедного журналиста Мертона. Однажды Кейт замечает, что ее знакомая – американка-миллионерша Милли, неизлечимо больная и пытающаяся скрыть свое заболевание, – также всерьез увлечена Мертоном.
Вы держите в руках очень необычный сборник. Он состоит из рассказов, главные герои которых — жестокие дети.Словосочетание «детская жестокость» давно стало нарицательным, и все же злая изобретательность, с которой маленькие герои рассказов расправляются со взрослыми и друг с другом, приводит в ужас. Этот уникальный в своем роде сборник невольно наталкивает на мысль о том, что внутренний мир наших детей — это точный слепок окружающего нас жестокого противоречивого мира взрослых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Поворот винта» стала своего рода «визитной карточкой» Джеймса-новеллиста и удостоилась многочисленных экранизаций. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками приблизила повесть к популярной в эпоху Джеймса парапсихологической проблематике. Перерастя «готический» сюжет, «Поворот винта» превратился в философский этюд о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия, а его автор вплотную приблизился к технике «потока сознания», получившей развитие в модернистской прозе. Эта таинственная повесть с привидениями столь же двусмысленна, как «Пиковая дама» Пушкина, «Песочный человек» Гофмана или «Падение дома Ашеров» Эдгара По.
В надежде на удачный брак, Евгения, баронесса Мюнстер, и ее младший брат, художник Феликс, потомки Уэнтуортов, приезжают в Бостон. Обосновавшись по соседству, они становятся близкими друзьями с молодыми Уэнтуортами — Гертрудой, Шарлоттой и Клиффордом.Остроумие и утонченность Евгении вместе с жизнерадостностью Феликса создают непростое сочетание с пуританской моралью, бережливостью и внутренним достоинством американцев. Комичность манер и естественная деликатность, присущая «Европейцам», противопоставляется новоанглийским традициям, в результате чего возникают непростые ситуации, описываемые автором с тонкими контрастами и удачно подмеченными деталями.
Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Выпускаемый впервые на русском языке роман «Лучше не бывает» исследователи творчества Айрис Мердок единодушно признают одним из лучших произведений автора. Действие романа начинается с загадочного самоубийства чиновника министерства в своем кабинете. Служебное расследование трагического случая, проводимое со всей тщательностью министерским юристом Дьюкейном, переплетается с коллизиями нескольких пар любовников и супругов и завершается самым неожиданным для читателя образом.
Издательство «Текст» продолжает знакомить российского читателя с творчеством французской писательницы русского происхождения Ирен Немировски. В книгу вошли два небольших произведения, объединенные темой России. «Осенние мухи» — повесть о русских эмигрантах «первой волны» в Париже, «Дело Курилова» — историческая фантазия на актуальную ныне тему терроризма. Обе повести, написанные в лучших традициях французской классической литературы, — еще одно свидетельство яркого таланта Ирен Немировски.
Роман «Ада, или Эротиада» открывает перед российским читателем новую страницу творчества великого писателя XX века Владимира Набокова, чьи произведения неизменно становились всемирными сенсациями и всемирными шедеврами. Эта книга никого не оставит равнодушным. Она способна вызвать негодование. Ужас. Восторг. Преклонение. Однако очевидно одно — не вызвать у читателя сильного эмоционального отклика и духовного потрясения «Ада, или Эротиада» не может.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны великолепные рассказы о непознанном и загадочном.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны страшные истории о таинственных силах, невероятных событиях и необъяснимых явлениях.