BEST SELF - [5]

.

С тех самых пор ритуал стал источником того, что было мне реально необходимо, – ощущения собственной победы независимо от конечного результата и понимания, что моя работа продиктована глубоким и искренним желанием помогать людям. Я не мог контролировать или предугадывать их действия, но я мог быть уверен, что я исходил из чего-то настоящего, подлинного внутри себя и располагал достаточными ресурсами.

Как любой самовлюбленный человек, он наслаждался страхом, который внушал.

Я сделал глубокий вдох, поднял с пола туалета вещи, вышел за дверь к своей охране, и мы двинулись в дорогу: нам предстоял долгий путь. Перемещение из пункта А в пункт Б в Курдистане оказалось не настолько простым, как в Голливуде, даже если принять во внимание жуткие лос-анджелесские пробки. Тем не менее здесь я чувствовал себя как дома. На самом деле нет места более гостеприимного, чем Курдистан, – здесь готовы открыть двери и принять каждого человека вне зависимости от его религиозных убеждений. Вот почему столько людей искали убежище именно здесь. Перед приездом я несколько раз разговаривал по телефону со своим курдским гидом и теперь хорошо понимал, куда я еду и с кем могу встретиться. Но все же полностью подготовиться к визиту в лагерь беженцев, расположенный на другом краю земли, было попросту невозможно. Единственное, что я знал наверняка, – что мне нужно было хоть ненадолго отдохнуть от привычных клиентов и направить свои способности в совершенно новое русло.

Я всегда достигал равновесия, погружаясь в полную противоположность окружающей меня действительности. Удивительно, но взаимоисключающие вещи помогают мне особенно остро чувствовать реальность. Обычно моими клиентами становились знаменитости, располагающие всеми мыслимыми и немыслимыми благами, а здешние жители были вынуждены смотреть на то, как ракеты уничтожают их дома и убивают их семьи. Они были лишены всего, за исключением тех немногих вещей, которые смогли унести с собой. Но это путешествие не стало результатом случайного выбора точки на карте мира, где люди нуждались в помощи и где я мог предстать перед ними как своего рода спаситель. На самом деле я понимал, что вряд ли успею что-то сделать для этих людей всего за одну неделю, которую мне предстояло провести здесь.

Я уже бывал в этой части света. Восемь лет назад меня буквально магнитом притянуло в Афганистан. Тогда меня не покидало ощущение, что картина, созданная американскими СМИ и представляющая эту страну как территорию, кишащую террористами и радикалами, не была достоверной. Я просто должен был увидеть все собственными глазами. Более того, этот регион считался опиумной столицей мира, и мне хотелось проверить справедливость подобного утверждения. Я до всего дохожу эмпирическим путем: когда я хочу научиться чему-то новому, мне нужно погрузиться в это с головой. Во время той поездки в Афганистан я посетил реабилитационные центры и центры детоксикации; в некоторых из них использовались по-настоящему варварские методы лечения героиновой зависимости. Людей там просто приковывали цепями и оставляли – дрожащих, плачущих и корчащихся от боли – ждать, пока их тело очистится от тяжелых наркотиков. Это было мучительно. Такие люди нуждались в современных и проверенных медицинских технологиях детоксикации и реабилитации. (Я не бывал в том регионе вот уже несколько лет, и, возможно, сегодня там практикуются лучшие методы лечения. Однако в те времена все происходило именно так из-за элементарного отсутствия необходимых ресурсов.) Благодаря той поездке, равно как и всем последующим путешествиям, я обрел более глубокое понимание потребностей людей, живущих там, а также понял, что помощь – одна из моих важных жизненных целей.

Когда я встречался с правительственными чиновниками, чтобы получить более полное представление о сложившейся там ситуации, я узнал, что с первых дней войны против ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации) Курдистан стал самым гостеприимным пристанищем для беженцев, включая курдов-езидов, христиан и сирийцев. Люди были вынуждены покидать свои дома после того как террористы убивали членов их семей. Там были тысячи сирот. Все это мы наблюдали в вечерних теленовостях или на первых полосах газет, но для меня настало время увидеть кризис беженцев воочию.

Когда мы только подъезжали к пыльному лагерю, состоящему из рядов палаток с развешанной между ними потрепанной одеждой, меня поразило количество детей, бегающих вокруг, которые смеялись и визжали от восторга. Они пинали выцветший футбольный мяч, буквально расползающийся по швам, и в этой картине я смог разглядеть только одно – вопреки всему здесь жила надежда. Здесь был свет.

Когда машина остановилась возле лагеря, я вышел. Дети с пыльными волосами и в поношенной одежде сразу окружили меня. Я понимал, что многие из них сироты, и хотя их жизнь казалась мне беспросветной, я ясно видел в их глазах счастье. Лишенные каких-либо мирских благ, они оставались счастливыми и хранили надежду. Я прилетел сюда, чтобы помочь им, но спустя всего несколько часов пути понял, что сам принимаю от них бесценный дар.