Бессы - [5]

Одновременно с этим в тебе крепнет ощущение абсолютной ясности и чёткой структурированности случившегося накануне.

И, главное, ты чётко знаешь, что ты – прав.

***

В тот вечер всё снова было как обычно: невзрачная компания проходящих людей, и Факер среди них.

Они даже не были его друзьями.

Как оказалось, друзей у него вообще не было. Но это так – лирика.

Короче, просто знакомые и знакомые знакомых, какие-то люди по работе и по муткам.

Настоящие друзья, если они у него когда-то и были, со временем интегрировались в эту практически однородную массу равнодушных ему людей.

Текучка нивелировала их стартовую ценность. Ценить их было не за что, и вместо того, чтобы напрягаться, что-то кому-то доказывая, куда проще было сменить конкретного человека или даже всю компанию.

Они были разделены не по политическому или религиозному принципу, и даже не по интересам, а по социальному статусу.

Например, менеджеры на дух не переносили барыг, а барыги – менеджеров.

Журналисты и прочие околополитические деятели, к которым с отвращением относил себя Факер, и вовсе ненавидели всех и вся, зная истинную цену людям, их поступкам и словам.

Это было то самое горе от ума: будучи посвящёнными в тонкости манипуляции общественным сознанием и непроизвольно принимая участие в глобальном манипулировании как детали одной большой пропагандистской машины, они были глубоко несчастными людьми, ибо правда общественно-политического устройства и бытия была до такой степени отвратительной, что просто не оставляла места для каких-либо иллюзий, выжигая на корню саму веру в светлое и доброе.

В пабы ни барыги, ни журналисты не ходили. У первых не было денег, да и бухлу они предпочитали дурь, а вторые – не видели смысла пить пиво, когда можно было накатить водки.

Менеджеры пили немецкое светлое, их телки – мартини. Факер набухивался stout – от него больше пёрло и не хотелось блевать.

Однажды врачи сказали, что его печени – конец.

Типа, не стоит есть жаренное, пить кофе, не говоря уже о пиве. Тем более - о тёмных сортах. Да, его тогда колбасило: когда шалит печень – это вам не шутки. Однако перетерпев, Факер снова окреп назло врачам, и принялся хлестать британское тёмное с удвоенной энергией.

Иногда ему казалось, что он теряет хватку, и это его безмерно огорчало. Кроме бухла в этой жизни было всё меньше радостей. И он это честно признавал.

На второй план отошел даже дуст, ставший просто фоном – что-то типа сигарет с кофе и без, когда ты уже даже не считаешь банки, настолько это вошло в привычку.

Не говоря уже о тёлках, в отношении которых ему все чаще хотелось совершать насилие, причем – отнюдь не сексуальное, настолько они были тупы и ещё раз тупы.

Это было слишком пошло, чтобы возбуждать.

Снять кого-то не составляло труда – социальные сети максимально облегчили старания.

Только вот, в последнее время его ломало напрягаться даже по минимуму.

Единственный вопрос, который волновал Факера, заключался в аномалии: бухая каждый день уже несколько месяцев кряду, он почему-то не спился. Нет, он не самоуспокаивался подобным образом – просто с грустью констатирует, что продолжает пить, но не спивается. Спился бы, возможно, ему стало бы и легче. Ещё и пацаны подкалывали, дескать, по нему и не скажешь, что он так круто присел на бутылку.

Поэтому он пил снова и снова – с остервенелым упорством.

***

«Вы слышали, что китайцы додумались сдавать друзей напрокат? Даже специальные фирмы открыли», - радостно прервала бессвязное бормотание за их столом Леся, едва ли не впервые за весь вечер подав голос.

Костя выводил её в люди пару раз в месяц, предпочитая отдыхать чисто в мужской компании.

Во всяком случае – без неё.

Сначала Леся вообще ничего не делала – только училась себе, да была у него дома вместо мебели. Ну, готовила, убиралась, стирала и трахалась, конечно, тоже. Да вот только Костя, привыкший работать в поте лица с шестнадцати лет, едва приехав в столицу из провинции, был правильным капиталистом, и напрягал не только других, но и напрягался сам, причём - больше всех, отвечая, как хозяин, за бока нанятой рабочей силы.

Ситуация же, когда он пахал с утра до ночи, а какая-то коза только и имела проблем, как учёба да хлопоты по дому, показалась ему возмутительной.

Поэтому, как только Леся покончила с университетом, Костя отправил ее работать. Учитывая же, что мозгами, несмотря на диплом финфака, его девушка была обделена, а опыта работы у неё не было – взяли её только официанткой в один из клубов в нем самом близком районе.

Вообще Леся была тёлкой симпатичной, даже красивой. Рожа и фигура - на отлично. Да вот только у Факера на недалеких блондинок была врождённая аллергия, так что даже когда где-то на море или за городом эта сучка рассекала в купальнике или коротких шортиках и в футболке с выпирающими сосками туда-сюда как заправская блядь, у него даже ничего не шевелилось – настолько сильным было его презрение к отсутствию интеллекта.

«Человек – это, в первую очередь, Homo Sapiens. И если у этого Homo нет Sapiens, то ебаться с ним – практически то же самое, что зоофилия», - рассуждал про себя Факер со снобизмом, впрочем, не отказываясь от гипотетических перспектив отодрать и её.