Бесстыжая - [28]

Глава 9

Нью-Йорк

Ресторан в Манхэттене был залит мягким, приглушенным светом. В его затененных уголках сидели романтические парочки, словно скрываясь от всего окружающего мира. Блюда здесь подавались строго континентальные, очень изящно украшенные, но простые. Мебель и посуда были черными, скатерти – безупречно белыми, а приборы – позолоченными. Каждый стол украшала одинокая элегантная белая лилия – резкое пятно, не нарушавшее, однако, общей гармонии. Украшенный безделушками из желтой латуни, литографиями и оригинальными светильниками зал напоминал бар 20-х годов, в котором незаконно торговали спиртным.

В узкой нише в стороне от общего зала сидела холеная брюнетка. Она была одна и явно скучала. Словно компенсируя отсутствие спутника, она поглаживала своими длинными пальцами тонкие стенки бокала с шампанским, как будто это была игрушка для взрослых.

В черных туфлях на высокой шпильке, мини-юбке и пиджаке, напоминавшем смокинг, она вполне могла сойти за топ-модель. Три нитки белого жемчуга украшали изящную шею, а в петлицу был вставлен бутон розы. Это была Иезавель 90-х, одетая по всем канонам современности, достаточно надменная, чтобы при одном взгляде на нее у любого мужчины потекли слюнки. И она прекрасно это знала – лучше, чем все окружающие. Она считала, что нет мужчины, который не клюнет на такую сексуальную штучку. У всех, кого она встречала на своем пути, уровень тестостерона подскакивал, как уровень нефти в скважине на западе Техаса.

И сейчас она стреляла глазками направо и налево. Ее внимание явно привлекал джентльмен лет пятидесяти, который сидел за столиком в противоположном углу ниши. Он был занят тем, что намазывал икру на хлеб, что вызывало сомнения в его гормональном уровне, поскольку женщина в черном сверлила его глазами с момента его появления. Если он случайно смотрел в ее сторону, она немедленно начинала кокетничать с ним, но он, казалось, не замечал ее ленивых, искушающих улыбок, подрагивающих ступней и непрестанно движущихся пальцев. Некоторые мужчины не реагируют на утонченность, напомнила она себе. Настало время взорвать его безмятежность.

В самом дальнем углу ниши сидели юноша и девушка, целиком поглощенные друг другом. Больше в этой части ресторана никого не было. Брюнетка задумалась. Конечно, было бы заманчиво устроить какую-нибудь проделку, но, хоть она и обожала скандалы, рисковать все-таки не хотела. Ей вовсе не улыбалось быть выставленной из ресторана за недостойное поведение, особенно учитывая то, чего она ждала от этого вечера возрождения своей увядающей карьеры.

Но тут ее осенило. Разве есть на свете мужчина, который устоит перед коленопреклоненной женщиной?

Проделав некоторые манипуляции с крупной серьгой из черного янтаря, брюнетка взяла сумочку и встала из-за стола, как будто собираясь пойти в туалет. Проходя мимо столика немолодого джентльмена, она махнула головой, и сережка упала на пол. Женщина встала на колени, чтобы поднять ее, огляделась, не видит ли ее кто, и нырнула под свисающую до пола скатерть.

Довольная своей проделкой, она расположилась между ног джентльмена и достала из кармана жакета коробочку со швейными принадлежностями. Ей казалось, что его широко разведенные бедра и хорошо сшитые брюки словно бы зовут ее мягким шепотом: «Иди к папочке, детка».

Дуглас Астербаум, президент одной из крупнейших брокерских контор Уолл-стрит, как раз положил полную чайную ложку сверкающей черной белужьей икры на поджаренный хлеб, собираясь увенчать свое произведение сметаной и мелко нарезанным луком, а потом отправить все это великолепие прямо в рот. Но в этот момент он понял, что что-то не так, и остался сидеть с открытым ртом.

Бутерброд с икрой, лишенный его внимания, застыл на полпути ко рту, а его обладатель переключился на другую часть своего тела. Шелк брюк шелестел вокруг ног так, как будто под столом вдруг поднялся ветер. Ощущение было потрясающим – словно что-то мягко скользнуло ему в брюки, подобравшись прямо к…

Его длинное лицо патриция с резкими чертами исказилось от недоумения. В течение нескольких последующих секунд глаза его все расширялись и расширялись. Движения вокруг его ног становились все более и более интенсивными. Если бы они прекратились хотя бы на минуту, он легко убедил бы себя в том, что это ему померещилось. Но кто-то ласкал его нежными прикосновениями прохладных, как шелк, перьев, и ласки эти были необычны, хотя и очень приятны. Мистер Астербаум был не из тех, кто потакает своим чувствам (если дело не касалось еды), но он никогда не испытывал ничего более захватывающего. Когда перья достигли места соединения его ног, его нервы натянулись, ягодицы напряглись, а мысли спутались в предвкушении того, что должно было произойти. В конце концов джентльмен издал слабый стон, и в этот же момент бутерброд выпал у него из рук.

Придя через некоторое время в себя, он приподнял скатерть и уставился в темноту. Его приветствовала лукавая улыбка сидевшей между его ног красавицы, которая немедленно оторвалась от своего милого, хотя и несколько неожиданного занятия.

– Привет, – радостно сказала она. – Меня зовут Шелби Флад, я визажист-консультант, который пытается встретиться с вами аж с Рождества, если вы помните. Если вы согласны подождать еще минутку, я закончу измерять внутренний шов на ваших брюках. – С этими словами она вытянула свой ярко-розовый сантиметр из его штанины. – …Да, в шаге великовато.