Бесстыжая - [117]

Глаза Мэтта внезапно стали ярко-голубыми.

– Какой еще Роджер?

– Люк прижал ключ к почти светящемуся покрытию двери машины и провел небольшую прямую линию. Получился душераздирающий звук, как будто кто-то царапал ногтями по доске.

– Господи! – в ужасе воскликнул Мэтт.

– Эта машина должна беспокоить тебя меньше всего, Мэтт, – сказал Люк. Он выдержал небольшую паузу и поднял руку, показав, что пользовался всего лишь ногтем большого пальца. Никаких следов на двери не было. – Если бы я хотел причинить тебе неприятности, я бы попросту позвонил полицейским и рассказал бы им то, что мне известно. Роджер с радостью будет свидетельствовать против тебя, я уверен.

Мэтт вздрогнул, как будто его ударили, и Люк испытал мгновенное удовлетворение от того, что уличил его. Он был полностью уверен в том, что за делом с угрожающим письмом стоял Мэтт. Кроме того, он знал, что Мэтт блефовал. Если бы он действительно располагал доказательствами причастности Люка к смерти Хэнка Флада, он бы воспользовался ими сейчас.

– Зачем ты оскорбил Джесси, Мэтт? Я думаю, что ты должен объяснить мне это, и объяснить очень подробно.

– Я пытался защитить ее, – ответил Мэтт, прислонившись к своей драгоценной машине.

– Защитить ее? От кого?

– От тебя, – взорвался Сэндаски, весь пылая. – Ты опаснейший подонок, Уорнек. Я сказал ей, что ты способен на все. Я предупредил ее, что она рискует, что любое общение с тобой рискованно, но она мне не поверила. Джесси могла допустить чудовищную ошибку. Кто-то должен был заставить ее увидеть все это.

– И вы с Роджером решили напасть на нее?

– Напугать. Я велел ему напугать ее, вот и все.

– Чтобы она подумала, что это я? Какая инициатива, Мэтт. К сожалению, она не сработала.

– Нет, почему же, – ядовито заметил Мэтт. – Она ведь уехала от тебя, не так ли? Если бы Роджер не засветился, мы бы с тобой сейчас не беседовали.

Люк взглянул на ключи в своей руке и на мгновение испытал нечто вроде симпатии к протеже Саймона. Он был вассалом короля, верным до конца, и был готов на все, чтобы только предатель-принц не украл «ключи» от королевства. Если бы Люк оказался на месте Мэтта, он тоже разработал бы какой-нибудь сюжетец в духе Макиавелли. Правда, у него, наверное, получилось бы лучше. Затея Мэтта провалилась из-за недостатка порочности. Он был слишком хорошим для того, чтобы успешно творить зло.

– И что теперь? – спросил Мэтт. – Козыри у тебя в руках. Я думаю, что ты хочешь дать мне пинка под зад, не так ли? Чтобы я собрал пожитки и немедленно уехал из города?

– А я думаю, что мы можем прийти к некоторому взаимопониманию, – заверил его Люк. – Но сейчас я хочу получить от тебя информацию.

Мэтт выглядел так, как будто у него камень с плеч упал. Люк в двух словах пересказал ему запись допроса, которую он прочитал в библиотеке Хаф Мун Бэя.

– Там было сказано, что тебя тоже допрашивали, но никогда не привлекали в качестве свидетеля. Это возбудило мое любопытство, Мэтт, и я нанял частного детектива. Он сообщил мне, что тебя несколько раз видели в доме Хэнка Флада в последний год его жизни. Ты ходил туда регулярно, примерно раз в два месяца, и всегда рано утром, перед тем как Хэнк уходил на работу.

Мэтт согнулся над машиной, спрятав лицо в ладонях, словно ему было больно. Он выглядел совершенно разгромленным.

– Ты убил его, да? – тихо спросил Люк.

– Нет! Господи… Все было совсем не так.

– Тогда что же это было?

– Я кое-что доставлял ему.

– Доставлял? Как пиццу? Или цветы?

Мэтт поднял глаза – изможденный, за одну минуту постаревший на десять лет.

– Нет, это были деньги от Саймона. За молчание.

Внезапно Люк понял, как чувствуют себя люди во время сердечного приступа. Он не мог перевести дыхание.

– Хэнк делал для твоего отца некую работу, когда ты был еще мальчиком, – поторопился объяснить Мэтт. – Что-то перестраивал, кажется. Я не знаю подробностей, кроме того, что дело происходило в том крыле, где была спальня твоих родителей, и Хэнк слышал их ссору. Твоя мать хотела получить развод, но Саймон ей не позволил. Он сказал, что лишит ее родительских прав из-за тех препаратов, которые она принимала, и никогда не позволит забрать тебя. Когда она пригрозила ему, что покончит с собой, он начал смеяться над ней, говоря, что у нее никогда не хватит на это смелости, и стал провоцировать ее на это. В конце концов он подошел к аптечке, достал оттуда таблетки и кинул ей их на колени.

При этих словах Люк тоже прислонился к машине. Ноги его подгибались. Ему хотелось что-то сказать, но губы его не слушались. «Она убила себя из-за него, а не из-за меня, – думал он. – Причина была не во мне». На каком-то эмоциональном уровне Люк принял версию Саймона о смерти Фрэнсис Уорнек. И, хотя он все время пытался убедить себя в обратном, в глубине его души все равно жила вера в то, что его мать рассталась с жизнью такой молодой именно из-за своего непутевого сына.

– Хэнк нашел тело твоей матери в тот же день, – продолжал Мэтт. – С технической точки зрения это была передозировка, но Саймону при помощи Хэнка удалось представить дело так, как будто это был несчастный случай, как будто она смешала лекарства, которые противопоказано принимать одновременно. Я не знаю точно, когда именно Хэнк начал шантажировать Саймона. Мне тогда было чуть больше двадцати лет, и я работал личным ассистентом Саймона в «Глоб». Однажды он попросил меня доставить пакет в дом Фладов в Хаф Мун Бэе. Потом я стал делать это регулярно. Саймон никогда не говорил мне, что я доставляю, но однажды утром Хэнк был пьян и рассказал мне больше, чем был должен, хвастаясь своей властью над великим Саймоном Уорнеком. Я предупредил Саймона…