Бесстрашная охотница - [28]

Он промолчал, даже не взглянул на нее.

Отступив от кровати, Беатрикс направилась в кладовую под лестницей, чтобы собрать все необходимое. Когда она вернулась к Олдеру, он сидел все так же, глядя в пол. Беатрикс присела на край кровати и обмакнула тряпицу в таз со святой водой.

– Сними рубашку, – сказала она ласково.

Олдер медлил, и тогда Беатрикс, отложив тряпицу, взялась обеими руками за тесемки у горловины его рубахи. Он вздрогнул и отстранил ее руки. Взглянув на нее исподлобья, проворчал:

– Не прикасайся ко мне. И не пытайся мне помочь. Я этого не стою.

Беатрикс грустно улыбнулась.

– А я думаю, что стоишь.

Он снова на нее взглянул, и Беатрикс, увидев ужасающую боль в его черных глазах, на мгновение замерла. Судорожно сглотнув, она проговорила:

– Сними рубашку и брось ее на пол. Мы сожжем ее утром.

Он со вздохом подчинился, но во взгляде его была все та же боль. Стащив с себя рубашку, Олдер отбросил ее в сторону и снова уставился в пол.

Беатрикс же взяла тряпицу и принялась вытирать правую щеку Олдеру. Липкая черная кровь вампира бесследно растворилась в святой воде – словно ветер разметал опавшую сухую листву.

Воодушевившись, Беатрикс снова обмакнула тряпицу в воду. Олдер же по-прежнему смотрел в пол, возможно, на свои грязные сапоги. А Беатрикс, отмывая его, не могла сдержать переполнявших ее чувств. Она с нежностью, словно лаская, проводила влажной тряпицей по его лицу, шее, груди. Как случилось, что за столь короткое время она прониклась любовью к одному из тех, кого поклялась уничтожить? Был ли приход Олдера в Лимнийский лес знаком судьбы, знаком того, что им судьбой предначертано быть вместе?

Или предки приговорят ее к смерти за то, что она предала их?

Беатрикс не могла этого знать. Пока не могла. Она продолжит выполнять свой долг. Теперь, когда король вампиров мертв, долг ее состоял в том, чтобы заботиться о тех, кто пострадал от его злодеяний. И, по мнению Беатрикс, более всех прочих заслуживал сострадания. К тому же он спас ее жизнь. И может быть, спас и ее душу. Да, она полюбила его, хотя никогда не думала, что колдунья Левенах, Охотница на вампиров, способна любить. Но случилось то, что случилось, и теперь она боялась только одного – что Олдер, став человеком, покинет ее и она останется на своем постоялом дворе в одиночестве.

– Ну вот, – сказала Беатрикс со вздохом и, опустив таз на пол, задвинула его под кровать.

Олдер молчал, и она спросила:

– Так ты готов покончить со всем этим? У нас осталось совсем немного времени.

Он медленно, очень медленно поднял голову и наконец-то посмотрел на нее:

– Я не могу это сделать, Левенах. У меня не хватает смелости. Мужества.

– Но я…

Беатрикс умолкла и пристально посмотрела ему в глаза. Все такие же черные, они вдруг наполнились каким-то странным светом, и в этом сиянии возникло ужасное видение. Беатрикс увидела себя в объятиях Олдера, уткнувшегося лицом в ее шею. Казалось, он целует свою возлюбленную, но только при этом лицо ее было искажено ужасом.

Он пил ее кровь, и она видела, как жизнь утекает из ее тела, как кожа сереет и морщится, как ноги и руки слабеют, а глаза расширяются и становятся пустыми и бессмысленными. Олдер вдруг поднял голову. Теперь его кожа была здорового розоватого оттенка, по щекам текли слезы, а на красных губах была ее, Беатрикс, кровь. Он осторожно положил ее бездыханное тело на землю, выпрямился во весь рост и, запрокинув голову, взвыл от отчаяния и боли…

Через несколько мгновений он вспыхнул и превратился в огненный столб.

Беатрикс, в ужасе вскрикнув, вернулась в реальность; оказалось, что она сидела на кровати в своей спальне в своем тайном убежище.

– Ты бы убил меня? – прошептала она.

– Я бы не стал превращать тебя в то, чем сам сейчас являюсь, не стал бы брать у тебя лишь малую часть крови, то есть ровно столько, сколько требуется мне для того, чтобы вернуть свою душу. Это стало бы твоим проклятием, Беатрикс. Но если ты не сдержишь слово, которое дала Михаилу, то он придет за тобой, и его наказание будет хуже смерти, много хуже. Сейчас мне наплевать на мою жизнь, но ты, Беатрикс, ты все еще чиста.

У нее кружилась голова от его безумных речей, но Олдер продолжал говорить, и она пыталась понять смысл его слов.

– Я люблю тебя, Беатрикс, и я готов страдать ради тебя всю оставшуюся жизнь – будь то жизнь смертного или вампира. Но после смерти мы не сможем быть вместе. Я должен сделать то, что могу сделать, чтобы спасти тебя. Должен сделать это ради моей любви. Ты понимаешь?

Когда он наконец умолк, Беатрикс еще какое-то время молча смотрела на него. Потом вдруг улыбнулась и спросила:

– Ты бы провел остаток жизни, страдая ради меня?

Он нахмурился и кивнул:

– Да, я готов. Но это не имеет значения. Мы…

– Ловлю тебя на слове, Олдер де Уайт, – перебила его Беатрикс.

Поднявшись с кровати, она вышла на середину спальни и стала перед плитой из черного камня.

– Беатрикс, что ты делаешь? – спросил Олдер, уже стоявший у нее за спиной.

В голосе его звучала тревога.

Левенах широко раскинула руки, опустив их ладонями вниз, к камню. Она не могла ответить на вопрос Олдера, потому что и сама не знала, какие силы сейчас высвободит и что ждет их обоих. Но она доверяла той силе, которая привела к ней Олдера, и она верила, что эта сила не предаст их сейчас.