Бесстрашная Игрэйн - [4]

Каменные львы оскалившись сидели на своём карнизе, били хвостами о стену, а напуганные их рыком змеи в ужасе высунулись из воды.

С востока галопом приближался всадник.

– Что это значит? – сердито крикнула львам Игрэйн. – Это не враг, каменные вы морды! Это Бертрам, конюший из Дюстерфельса!

Львы озадаченно захлопнули пасти.

– И правда! – прорычал левый, прищурившись. – Она права.

– Это голуби виноваты! – обиженно оправдывался правый. – Как же тут вести наблюдение, если птицы загадили нам все глаза! Я скоро не смогу отличить коня от единорога.

– Да, вопиющее неуважение! – рыкнул левый.

Но Игрэйн их уже не слушала. Гремя кольчугой, она сбежала вниз по лестнице и ринулась через двор. Сизиф едва поспевал за ней.

– Кто там, моё сокровище? – крикнул сэр Ламорак, выглянув из окна башни.

– Ах, львы опять подняли ложную тревогу! – ответила Игрэйн. – Это Бертрам, конюший из Дюстерфельса.

– О нет! – застонал отец. – Это может означать только одно. Баронесса опять устраивает свои скучнейшие лошадиные бега. Скажи, что мы не сможем присутствовать, мой ангел. Хорошо? – И он тут же снова исчез в окне – ещё до того, как Игрэйн могла ему напомнить, что она вовсе не считает лошадиные бега скучными.

Конюший въехал во двор крепости. Его лицо было красным, как чародейская мантия родителей Игрэйн, а взмыленная лошадь хрипела. Игрэйн принесла ей ведро воды и насухо вытерла пучком соломы, пока её хозяин обессиленно сползал из седла.

– Ну и погода! – с трудом переводя дух, сказал Бертрам. – Чёрт! По мне так пусть уж лучше льёт как из ведра. Где твой отец, Игрэйн?

– Колдует мне подарок ко дню рождения, – ответила Игрэйн, отводя гриву со лба лошади. – Увы, ты им помешаешь. Что, баронесса устраивает скачки?

Конюший покачал головой:

– Нет! Хотел бы я, чтоб это было поводом моего прибытия, но, к сожалению, у меня совсем другие вести. Позови родителей, Игрэйн, с подарком придётся повременить.

Дурные вести

– Что случилось, Бертрам? – спросила прекрасная Мелисанда, входя с сэром Ламораком в рыцарский зал.

Альберт конечно же тоже явился, пусть Игрэйн и велела Сизифу ему передать, что хотя бы он должен остаться и дальше колдовать над её подарком. Волосы брата были покрыты серебристым блестящим порошком, и родители выглядели не лучше, но конюший всё равно низко поклонился прекрасной Мелисанде.

– Тревожные вести, ваша милость, – сказал он.

Отец Игрэйн озабоченно поднял брови:

– О нет! Неужто старая баронесса…

– Нет-нет! – Конюший опасливо огляделся, как будто картины на стенах могли подслушивать. – Она здорова, но несколько дней назад к ней нагрянули непрошеные гости – её злосчастный племянник Осмунд, которого все зовут не иначе как Алчный, и начальник его крепости, который поднимает забрало, только когда ест.

– О, он рыцарь? – Игрэйн присела на край длинного стола, на котором ещё её прадедушка Пелей выцарапал свои инициалы. – А какие у него доспехи?

– Его доспехи все – от шлема до ножных лат – покрыты железными шипами, – ответил Бертрам. – Они так же ужасны, как и человек, который их носит. Вчера утром, – продолжил он, понизив голос, – когда я как раз велел покормить лошадей, Осмунд вдруг ни свет ни заря объявил, что баронесса якобы отправилась в паломничество и вернётся не раньше чем через год. И представьте себе, он утверждает, что тётушка назначила его на это время владыкой Дюстерфельса и всех её владений.

– Баронесса отправилась в паломничество? – Сэр Ламорак нахмурился. – Она же покидает свои покои только для того, чтобы проверить, всё ли в порядке с её лошадьми.

– Или чтобы выпить медового пива, – добавила Игрэйн.

– Вот именно! – Бертрам кивнул. – Никто не видел, чтоб она уезжала, и в конюшне её не было. Думаете, она бы ушла, не попрощавшись с Ланселотом, её любимым конём? Спросите у вашей дочери. Игрэйн частенько навещала баронессу.

– Это невозможно, – подтвердила та, вытирая голубиный помёт с кольчуги. – Баронесса даже спать не ложилась, не навестив Ланселота. И каждое утро перед завтраком подливала ему немного пива в воду, хотя я ей всегда объясняла, что для него это вредно.

Альберт наморщил лоб (у него это всегда выглядело очень эффектно), а родители тревожно переглянулись.

– Это и впрямь настораживает, Бертрам, – сказала Мелисанда. – Что вы предлагаете? Сопроводить вас в Дюстерфельс? Призвать Осмунда к ответу и выяснить, куда именно отправилась вдруг баронесса?

Но конюший энергично помотал головой:

– Нет-нет, ваша милость! Я здесь не затем, чтобы просить о помощи. Я приехал предостеречь. Боюсь, что вашей крепости и вашей семье грозит опасность!

– Нам? С чего бы? – спросил Альберт, вытаскивая мышь из волос.

– Я думаю… – Бертрам снова огляделся, словно боясь быть подслушанным. – Я думаю, этот Осмунд прибыл в Дюстерфельс, чтобы завоевать Бибернель.

– В самом деле? – Сэр Ламорак поднял брови. – Ну, у вас, конечно, есть основания так предполагать.

– Осмунд жаждет заполучить ваши волшебные книги, сэр! Его слуги только об этом и говорят. С помощью ваших книг он хочет стать самым могущественным чародеем на свете. И поверьте мне, Осмунд всегда добивается того, чего хочет. Недаром его зовут Алчным.