Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь - [2]

Я еще не знал этих обычаев и совершил первую оплошность – с небрежностью короля согласился на вступление с подпиской на бюллетень и, самое главное, дал понять, что лишние три евро для меня не проблема.

Дежурный поблагодарил меня от имени общества, но его тонкая улыбка достаточно ясно давала понять, что он меня жалеет: «Прости его, Боже: он (еще) не ведает, что творит».

Креденсиаль, который выдает Общество друзей святого Иакова, представляет собой сложенный гармошкой кусок желтоватого картона. Правда, он не слишком красив, и предполагаемый будущий паломник смеется, возвращаясь домой. Этот документ на бумаге, которая, несомненно, была использована и переработана уже три раза, где большими квадратами отмечены места, куда после каждого этапа должен быть поставлен штемпель, выглядит и впрямь не очень серьезно. Но с креденсиалем дело обстоит так же, как со всем остальным: его настоящую ценность узнаешь только на Пути.

После того как ты сто раз будешь шарить в рюкзаке, разыскивая этот кусок картона, вынимать его оттуда мокрым от дождя и искать батарею отопления (которой нигде нет), чтобы высушить, после того, как будешь бояться потерять его, а потом лихорадочно искать под недоверчивым взглядом подозрительного владельца гостиницы; после того, как, пройдя очередной утомительный этап, ты, победитель, каждый раз будешь класть его на стол служащего в туристическом бюро, и тот, изобразив на лице отвращение, будет слегка касаться его своей официальной печатью, показывая, что боится ее испачкать; после того, как ты, придя в Компостелу, гордо развернешь его перед чиновником из мэрии, чтобы тот написал для тебя на латыни сертификат паломника, ты поймешь, чего стоит эта реликвия. После возвращения паломник хранит креденсиаль среди предметов, принесенных с Пути.

Хотя, конечно, ничего общего между ними нет, я бы сравнил мой помятый, покрытый пятнами и выцветший под солнцем креденсиаль с теми бумагами, которые привез из плена мой дед. Это были талоны на еду и на лечение в больнице, и для депортированного человека они, должно быть, имели огромную ценность; я представляю себе, как заботливо он их хранил на своем теле.

Разница между пленом и Путем в том, что Компостела – не наказание, а добровольное испытание. По крайней мере, так считают, хотя опыт быстро начинает противоречить этому мнению. Каждый, кто идет по Пути, рано или поздно начинает думать, что осужден на это. То, что приговор вынес он сам, ничто не меняет: наказания, которые человек накладывает на себя сам, часто бывают не менее суровы, чем те, которыми карает людей общество.

Человек уходит к святому Иакову с мыслью о свободе и скоро оказывается просто каторжником Компостелы среди других себе подобных. Грязный, ослабший от усталости, вынужденный нести на себе свой груз в любую погоду, каторжник Пути узнает радости братства так же, как пленные и арестанты. Сколько раз, сидя на земле перед гостиницей среди других убогих странников, растирая руками натруженные ступни, жуя плохо пахнущую еду, купленную по смешной цене, высокомерно игнорируемый обычными прохожими – свободными, одетыми и хорошо обутыми, я чувствовал себя зэком вроде Солженицына, одним из нищих оборванцев с Пути, которых называют паломниками!

Вот на что обрекает человека креденсиаль. После того, как ты возвращаешься домой, самым невероятным кажется, что ты еще и заплатил за него.

Исходная точка

Однако читателю еще нужно узнать, о чем именно идет речь. Тот креденсиаль, который я называю «настоящим» и который считают настоящим все паломники, достойные этого названия, выдается по месту жительства и сопровождает своего владельца на протяжении долгого пути. Однако путник быстро обнаруживает, что на каждом этапе, в том числе и на последних, можно обзавестись таким же документом. Истинные паломники считают обманщиками и самозванцами тех, кто прошел лишь последние километры Пути, но имел при этом наглость купить себе креденсиаль. Как будто короткий туристический поход длиной в несколько дней можно приравнять к бесконечному пути паломников, вышедших из Франции или из других европейских стран! В таком отношении есть немного снобизма. Но, идя по Пути, человек постепенно понимает, что в этом мнении есть доля правды. Нужно признать, что время играет важнейшую роль в формировании «настоящего» ходока.

Путь – это магическое влияние времени на душу. Его действие не может быть ни мгновенным, ни даже быстрым. Его ощущает лишь тот паломник, который много недель день за днем проделывает этот путь на своих ногах. Кроме немного ребяческой гордости, которую он чувствует оттого, что приложил много сил, в отличие от тех, кто считает достаточным пройти всего восемь дней, он постигает другую истину, в которой меньше гордыни и больше глубины: короткого похода недостаточно, чтобы избавиться от прежних привычек. Такой поход не преобразует человека коренным образом. Камень остается необработанным, потому что требуется более долгое усилие, чтобы его обтесать, – нужно больше холода и больше грязи, больше голода и меньше сна.

Вот причина, по которой на пути в Компостелу главное – не конечный пункт, общий для всех, а исходная точка. Именно она определяет место человека в иерархии паломников. Между ними существует система тонких различий. Когда два пеших странника встречаются, они не спрашивают друг друга «Куда ты идешь?», потому что ответ ясен без слов, и не спрашивают «Кто ты?», потому что на Пути каждый паломник, кем бы они ни был, – только бедный жаке. Они спрашивают: «Откуда ты идешь?» И ответ сразу позволяет понять, с кем имеешь дело.