Бессмертные - [235]

— Скажите, — попросил я, — с ней ничего не случилось? Я слышал, что вчера вечером, когда она уезжала из Тахо, там были какие-то осложнения.

— Я советовал ей не ездить туда, но она не послушала, — довольно неприветливо сказал Гринсон, словно я в чем-то обвинял его.

— Что произошло?

— Меня там не было, господин Леман. Но, пожалуй, на Мэрилин эта поездка сказалась неблагоприятно, что совсем неудивительно, учитывая ее состояние…

В устах доктора Гринсона слово “состояние” имело очень емкий смысл.

— Можно ли ей чем-нибудь помочь, доктор? — спросил я.

Гринсон ответил не сразу.

— Честно говоря, тут мало что можно сделать. Она чувствует себя покинутой, потеряла веру в себя, а у нее и так этой веры было не много…

— Передайте ей, что, если она хочет, я прилечу к ней, — сказал я, хотя сомневался, что мое присутствие пойдет Мэрилин на пользу. Последний раз я тоже летал в Калифорнию, чтобы помочь ей, но моя миссия окончилась провалом — для меня. Еще раз бросаться очертя голову в подобную авантюру мне не хотелось.

— Передам, — пообещал Гринсон. — Но, пожалуй, в этом нет необходимости. — Его уверенный тон несколько развеял мою тревогу.

Успокоенный, я попрощался с врачом, а свою секретаршу попросил послать Мэрилин цветы и вложить карточку со словами: “Я всегда к твоим услугам. Дэйвид”. После этого я набрал номер телефона Бобби в министерстве юстиции, рассудив, что неприятные дела откладывать незачем.

Бобби не сразу ответил на мой звонок. В его голосе слышалось явное раздражение — так разговаривает человек, который заранее знает, по какому поводу его беспокоят. Мы обменялись любезностями, поговорили о том о сем, и только потом я перешел к делу:

— Я слышал, Мэрилин неважно себя чувствует.

— Ей сейчас тяжело, бедняжке, — сказал Бобби, словно Мэрилин страдала не из-за него. Тон его был сочувственным, но в нем слышалась настороженность. К этому времени жизнь Мэрилин, казалось, состояла из одних только невзгод. Они нарастали, словно могучая волна, поднимающаяся из глубин, которая вот-вот поглотит всех и вся.

— Я делаю все, что в моих силах, Дэйвид, — терпеливо продолжал он. Я хорошо знал Бобби и догадывался, каких усилий ему стоит сдерживать свой ирландский нрав, но он, по всей видимости, решил, что чем спокойнее он будет держаться со мной, тем скорее я закончу разговор и оставлю его в покое. — Я попросил Питера присматривать за ней.

— Он едва в состоянии заботиться о себе, а ты хочешь, чтобы он еще присматривал за ней. Тебе известно, что вчера вечером ей пришлось сделать успокоительный укол, чтобы увезти из Тахо в Лос-Анджелес? Ее буквально втащили в самолет.

— Благодарю за информацию, но ситуация находится под контролем, — сказал Бобби. — О ней заботятся Питер и Пэт, доктор Гринсон и миссис Мюррей и другие люди, чуть ли не полгорода. Если у тебя тоже возникло желание присоединиться к этой армии благотворителей, сделай одолжение.

— Видимо, так и придется поступить.

— Вот и замечательно, — вспылил Бобби. — Поступай как знаешь. Эти выходные мы с Этель и детьми тоже проведем на Западном побережье, недалеко от Сан-Франциско, но в Лос-Анджелес я ехать не собираюсь. И тебе не советую, если хочешь знать мое мнение. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Ехать к ней сейчас бесполезно. Между прочим, ее врач тоже так считает, — добавил он и повесил трубку.

Конечно, Бобби был прав. Так считал доктор Гринсон, и именно это хотели слышать все мы — а Бобби особенно, — о чем Гринсон, безусловно, догадывался.

И только после того, как Бобби повесил трубку, я осознал, что он ни разу не назвал Мэрилин по имени. И что он уже разговаривал с доктором Гринсоном.

Мэрилин позвонила мне только в среду. Я был у себя в офисе и собирался уходить: у меня была назначена встреча за обедом с одним из моих клиентов.

— Спасибо за прекрасный букет, — сказала она. — Больше никто не прислал мне цветов.

— Если хочешь, я буду присылать тебе цветы каждый день.

— Что ты, милый, это мы уже проходили. Знаешь, я тогда вела себя отвратительно, прости меня.

— Ничего. — По ее голосу не скажешь , что она переживает трудный период, подумал я. Неужели доктор Гринсон сотворил чудо? Похоже, что так. Моя секретарша многозначительно постучала пальчиком по циферблату часов у себя на руке. Я передернул плечами. Клиент может и подождать.

— Я хочу извиниться перед тобой, — сказала Мэрилин. — Когда ты снова будешь в Лос-Анджелесе?

В ее голосе слышались страх и беспокойство. Я объяснил себе это тем, что она еще не совсем оправилась от стресса. Если в вопросе Мэрилин и таилась скрытая мольба бросить все и прилететь к ней, я, к своему стыду, не понял этого.

— Через неделю, может, дней через десять, — ответил я.

— О… — Мне показалось, что мой ответ несколько разочаровал Мэрилин, но она не стала уговаривать меня приехать раньше. — Ты не против еще раз пригласить меня поужинать где-нибудь?

— Что ты. Буду очень рад.

— Я думаю, нам не следует идти в ресторан Романова.

Мы оба рассмеялись. Со мной разговаривала прежняя Мэрилин.

— Ты дашь мне знать, когда приедешь? — спросила она.

— Конечно.

— До свидания, — попрощалась Мэрилин. Какое-то мгновение из трубки не доносилось ни звука, и меня охватил непонятный страх. Потом послышалось нечто напоминающее то ли слабый порыв ветра, то ли вздох.