Бессмертная традиция - [4]

Выйдя из метро, Фидель огляделся. Привычная картина. У расположенного неподалеку центра чего-то там собралась толпа ментов. Видать, гей-парад у них или какое другое служебное мероприятие. Дорогу в очередной раз разрыли. То ли ремонтировали ее саму, то ли какие-то коммуникации под ней, а может просто искали клад или изображали деятельность. По узкому неразрытому участку ползла вереница автомобилей, водители непрерывно сигналили. Фидель поморщился от шума, закурил сигарету и, протиснувшись в брешь между машинами, пошел по улице, минуя постхипстерскую кондитерскую. Еще раз поморщился. Постхипстеров он не терпел. Те косили под олдскул, выряжались в модные псевдо-рок-н-рольные шмотки, слушали безликие современные группы, которые в свою очередь убого копировали старую школу, сидели в таких вот кондитерских в свободное от работы время, черкая дорогими перьевыми ручками в брендовых блокнотиках в кожаном переплете и обсуждая шопинг. Истинный рок-н-ролл – это не имидж, не шмотки, это нечто куда большее. Если послушать тех же Rolling Stones, понимаешь, что когда они поют про Дьявола, они знают, о чем речь, они лично с ним бухали.

Фидель прошел несколько кварталов и свернул во двор дома, где жил Генрих. Там на скамейке уже дожидался всех Винсент. Они обменялись рукопожатиями.

– Здоров, Винс!

– Здорово, чувак!

За скамейкой спала в траве какая-та пьяная женщина. Друзья закурили и завели беседу о футболе. Разговор разбудил женщину, она кряхтя поднялась и присела рядом.

– Извините, молодые люди, я посижу здесь немного.

– Да без проблем, – ответил Фидель.

Она некоторое время молчала, затем сказала:

– Ребята, простите меня ради Бога. Я просто опять увидела этих трех собак и не выдержала – напилась.

Она пошарила в сумочке, достала наполовину выкуренную сигарету и попросила подкурить. Выдохнув дым, продолжила:

– Первая живет на первом этаже. Вторая ходит в магазин, покупает кефир и булочки. – И замолчала.

Тут как раз подошел Генрих и молодые люди покинули несчастную, так и не узнав, что делает третья собака.

Друзья двинули в лес. Шли минут сорок, почти не разговаривая, думая каждый о своем. Наконец они пришли на большую поляну, полностью защищенную от осадков деревянным навесом. Под навесом стояли старые телевизоры. Телевизоры использовались в качестве столов и стульев. При этом практически все они работали. В компании была традиция включать используемые в качестве мебели телевизоры в надежде на то, что они внезапно поймают какой-нибудь интересный сигнал. Разумеется, сигналы от телевышек уже давным-давно не загрязняли эфир, это было в далеком прошлом. Таким образом композиция из работающих телевизоров в какой-то мере представляла собой пародию на программу Института SETI по поиску внеземных цивилизаций. Завсегдатаи поляны пристально следили за тем, чтобы все аппараты были исправны, и носили с собой запасные батарейки для них.

Генрих, Винсент и Фидель удобно расположились на трех телевизорах, водрузили на четвертый огромную бутыль рома.

Они выпивают, иногда поют песни вроде "Fifteen men on the dead man's chest”. В остальное время Генрих включает музыку с телефона. В основном олд-скульный готик-рок вроде “She wants revenge” и совсем древних “Cure”, “Bauhaus”. Ведут беседу.

– Мы построим корабль и станем настоящей пиратской командой, – говорит Фидель, – будем ходить под парусами и брать на абордаж суда. Все охуеют, сейчас же пиратов не осталось, никто к такому не готов. Главное – не нарваться на военных. И фактор внезапности на нашей стороне. Увидев парусник, люди подумают, что это просто какое-то ебаное шоу. А тут мы, с саблями, с пушками, с пулеметом “Максим”.

– А еще мы поплывем в южную столицу мира, – говорит Генрих.

– Что еще за южная столица мира? – Интересуется Винсент.

– Есть четыре столицы мира. Сейчас открыты для посещений западная (Голливуд) и восточная (Лхаса). Северная, Ультима Туле, скорее всего, затонула, и возродится либо после глобальной экологической катастрофы, либо после начала строительства подводных городов. Местоположение приблизительно известно. Развалины затонувшей Гипербореи нашел Александр Барченко еще в XX веке. Надо будет туда съездить. Вот еще бы бабок для, как минимум, исследований, а лучше для создания подводных городов…

– Не спеши, что насчет южной? Речь же о ней сейчас. – Перебивает Винсент.

– Южная столица мира, как долго считалось, была скрыта подо льдами Антарктиды и недоступна до смены климата. Однако Третий Рейх то ли наткнулся на систему тоннелей, то ли сделал ее самостоятельно. В общем, проложил туда путь. И потомки тех первопроходцев из Рейха, по слухам, до сих пор живут там и готовятся к возрождению своей империи.

– То есть, мы поплывем туда и наткнемся на нацистов, – говорит Фидель, – и что мы будем делать?

– Договоримся. Мистики всегда как-нибудь договорятся.

– Ты нацист?

– Нет, – отвечает Генрих, – но я уважаю мистиков.

Их разговор был прерван появлением неожиданного гостя.

Многие молодые люди, особенно действительно не обделенные талантом и способностью к нестандартному мышлению, очень амбициозны. Они видят себя в будущем вершителями великих дел, пребывают практически в полной уверенности, что все вершины им покорятся. Но, как известно, строить далеко идущие планы – только богов смешить. Поэтому практически ничто из загаданного не сбывается. Кто-то отчаивается и опускает руки, потихоньку угасая в своем унынии. Кто-то продолжает бороться несмотря ни на что, и к таким иногда все-таки приходит удача в совершенно неожиданной форме. Так в случае Генриха и Винсента удача приняла облик средних лет мужчины, напоминающего викинга. В плаще с волчьим воротником. Гримнир завербовал их в Контору без особых проблем. Хватило бы даже перспектив отправиться в южную столицу мира, а им предлагали десятки подобных экспедиций. Фидель, разумеется, отказался. Он был против всякого рода контор.