Бессмертная традиция - [3]

– Варг, возьми в холодильнике пивка, у нас с этим не строго. Только лечиться будешь по пути, шеф требует к себе.

***

Начальник оказался харизматичной личностью. Это был высокого роста мужчина с длинными волосами и бородой. Одет он в этот день был в длинный черный плащ с воротником из волчьей шкуры. Шеф представился Гримниром, сообщил, что обращаться к нему нужно на “ты” и без лишних церемоний, указал мне на мое место за круглым столом и с ходу приступил к делу:

– Итак, Варг, твое первое задание – добыть нам ангельскую пыль.

– Круто, так я теперь наркокурьер?

– Да не, ты неправильно понял. Ангельская пыль – это по сути прижившийся в нашем языке неправильный перевод. На самом деле “ангельский прах” (по-английски Angel dust, “dust” в переводе и “пыль”, и ”прах”), пепел, который остается после сожжения ангелов. Субстанция с многих точек зрения очень интересная.

– Ладно, исходные данные.

– Насколько нам известно, – сообщил Гримнир, – некая организация под названием Орден Единого Бога занимается массовым производством этой штуки. Они клонируют ангелов, а затем их сжигают.

– Принято к сведению. Надо бы, пожалуй, кого-нибудь к ним внедрить.

– Работаем над этим. Еще идеи?

– Есть одна мысль. Монотеистические религии, построены, как известно, на культе смерти. Если эти ребята из Ордена действуют в рамках принятой ими парадигмы, где им логичнее всего прятать что-либо ценное? Правильно, на кладбище!

– Молодец. Дальше. Где именно на кладбище? Полностью ж тебе его разрыть никто не даст.

– Некоторые надгробия делаются в виде ангелов. Возможно, это неспроста, надо проверить.

– Договорились, действуй.

3

И вот я катил на свое первое задание в любезно предоставленном начальством катафалке. Помимо транспорта мне выделили в помощь водителя и пару дюжих молодцев с лопатами. Разрывать могилы – интригующее занятие. Так сказать, почувствуй себя Виктором Франкенштейном. Кстати, о бароне. Несомненный гений. Однако не вписался в дискурс, и пипл его креатив не схавал. Одна небольшая ошибка в эксперименте – и объявили едва ли не врагом народа. Причем, подозреваю, что будь эксперимент успешным, закончилось бы приблизительно тем же. Мол, негоже человеку брать на себя работу Бога и создавать жизнь. Судя по тому, сколько вокруг дебилов, мудаков и уродов, у Бога это тоже не очень-то хорошо получается.

Чтобы скоротать время, я взял валявшуюся рядом на сиденье газету и принялся ее просматривать. Мне вспомнилось, что, судя по произведениям еще столетней давности, раньше в газетах печатали некрологи. Нынче этого нет. Смерть стала неинтересной, потеряла всякую привлекательность. Теперь она – событие как максимум в чьем-либо маленьком мирке, не более. Может это и неудивительно. В мире чертовых семь миллиардов людей. Пару тысяч туда, пару сюда, какая разница? Даже если миллионов. Пишут только почему-то о крушениях самолетов. Это вызывает интерес. Видимо, в наше время погибнуть в авиакатастрофе – это какая-то особая метафизическая привилегия

***

Мы на месте. Выходим. Водитель, кажется, его зовут Слава, размещает на педали сцепления волчий капкан. Видимо, он не доверят современным противоугонным средствам.

Мы идем между надгробиями, внимательно их рассматривая. Кладбище старое, здесь хоронили, когда Нью-Вавилона еще в проекте не было. Есть Адольфы родившиеся в начале сороковых годов XX века. Тезки безумного фюрера Третьего Рейха. Смелое заявление. Впрочем, говорят, некоторые представители местной интеллигенции тогда встречали национал-социалистов как освободителей. Есть экзотические фамилии и имена. Например, Фаиза Девлятшиновна Лебедева. Да возродится она в счастливом мире.

Кстати, знакомое имя. Мы с чуваками как-то случайно забухали на ее могиле. Я запомнил. И меня что-то смущает. Ага! У нее на могиле был ангел, а сейчас его нет. Он отбит. Приглядываюсь, и вижу, что земля над захоронением как-то уж излишне разрыхлена.

– Славик, – обращаюсь я к водителю, как зовут других двух ребят не запомнил. У меня вообще ужасная память на имена. – Тут был ангел. Теперь его тут нет. Его спилили.

Славик, нецензурно выругавшись, достает бинокль и глядит в него поверх могил. Потом передает бинокль мне. Я вижу высокую фигуру, удаляющуюся в направлении заниженных авто. Его сопровождают некие ребята ближневосточной внешности в белых кандурах и гафиях.

– Срань, – говорит Слава, – нас опередили. Этот типчик, который повыше, это Шамиль Добронравов. Мужик своеобразный. Видишь его татуировки – полумесяц на правой щеке, распятье на левой? Он настолько истово поклоняется одновременно двум богам – Христу и Аллаху – что за неподдельную страсть, которая прослеживалась в его приверженности обоим культам, заслужил в среде недоброжелателей прозвище Шамиль Бисексуал. Занимает в Ордене Единого Бога руководящий пост. Этот козлина умудрился нас опередить.

– Что будем делать? Дадим бой?

– Дьявол с ним. И все остальные вымышленные церковью персонажи тоже. Едем обратно в Контору.

Мне было обидно, что я провалил первое задание. Однако я доверился более опытному коллеге и не стал возражать.

4

Фидель читал в вагоне метро. Ему все никак не удавалось сосредоточиться, отвлекала соседка. Фидель особенно не любил людей, у которых, как говорится, рот ни на минуту не затыкается. Соседка была глухонемой, но в целом, как ни парадоксально, принадлежала к этой столь нелюбимой им категории граждан. Она непрестанно жестикулировала, объясняя что-то сидящему напротив мужчине. Резкие жесты отвлекали и, когда та наконец-то отсела на освободившееся место рядом со своим товарищем, Фидель возблагодарил бы богов, если бы в них верил. Дальше он ехал до нужной станции без лишних душевных переживаний, всецело погрузившись в книжные события.