Бессмертие. Тайное знание Древней Руси - [5]

«Тадам-тадам, та-дам та-даа-дам; Тадам-тадам, та-дам та-даа-дам; Тадам-тадам, та-дам та-даа-дам...» В ритм тайной мантры, непрерывно звучавшей в моем сознании и мягкими толчками разносившейся по всему телу, вплелось нечто новое и необычное. Выход из транса был подобен встрече двух вихревых структур в точке полного покоя, мгновенно ставшей фокусом вывернувшейся наизнанку Вселенной, вновь рожденной внутрь себя в виде слабого и ограниченного человеческого существа.

— Что-то вы, мил человек, второй день уж лежите, не встаете... Спускайтесь-ка вниз, вот я вам тут чайку взял горячего...

В произнесенных кем-то словах отчетливо звучали забота и участие. Воздействие слов дополнялось и усиливалось деликатным, но ощутимым потряхиванием моего плеча. Потряхивание это, однако, не воспринималось как диссонанс священному ритму тайной мантры. Отнюдь! Новая вибрация, дополнившая сложную волновую структуру передававшихся мне колебаний вагона, была явно порождена рукой мастера, не разрушающей общую величественную картину, но вплетающей в нее свой актуальный рисунок как нечто самоестественное.

Еще продолжая находиться частью сознания сразу в нескольких мирах, я, тем не менее, попытался сосредоточить свое восприятие на человеке, столь виртуозно вмешавшемся в мою углубленную медитацию. Но как я ни старался, отчетливо разглядеть его облик мне не удавалось! Восприятие двоилось, троилось, дробилось, и многие лики казались равноправными обитателями одного и того же пространственно-временного вместилища человеческой индивидуальности. Мальчик передо мной, старик, мужчина, женщина?.. Нет, все же вроде мужчина... И только необычайно прозрачные, светло-голубые глаза казались чем-то постоянным, лучились пониманием и приязнью на этом неуловимо переменчивом лице.

Я осторожно свесился со своей полки и, спружинив на руках, легко спрыгнул вниз, ловко попав ногами в поджидавшие меня на полу тапки. Вагон был то ли наполовину пуст, то ли наполовину полон, но, так или иначе, в нашем отсеке, похоже, ехало только двое пассажиров: я и разбудивший меня человек.

— Федор Иванович.

— Алекс... Александр.

Пожали руки. Рука у Федора Ивановича оказалась мозолисто-твердой, но деликатной в своей силе. Тепло и спокойная уверенность чувствовались в его пожатии. Отчасти это объяснялось его профессией, связанной с частым и плотным общением с деревом. Федор Иванович был плотником. По его словам, жил он в небольшом поселке где-то на Урале, а ехал на Байкал, к родственникам погостить.

Мне пришлось тоже как-то отрекомендоваться, и я кратко пересказал ему свою легенду: мол, ученый-этнограф из Санкт-Петербурга, материалы для диссертации собираю. Не мог же я всем встречным и поперечным рассказывать, что приехал в Россию из далекой Америки ради тайных знаний древних цивилизаций, которые по моим данным только здесь и могли сохраниться...

Прихлебывая горячий чай и степенно беседуя, я наконец сумел разглядеть внешность попутчика. Мужчина средних лет, светло-русые волосы, простые и в общем непримечательные, но правильные черты лица. Одет весьма неказисто. Что-то неестественное во всем облике и поведении... Нет! Как раз наоборот. Этот человек вел себя удивительно естественно. Настолько естественно, что в его присутствии малейшая фальшь и ложь больно ранили. От этого и возникало чувство легкого дискомфорта, но оно быстро улетучивалось. Вблизи от Федора Ивановича явным образом менялись свойства пространства, исчезали присущие ему на этой планете вязкая колючесть, мутная сухость и спутанность.

Сделав вид, что любуюсь проплывающим за окном пейзажем, я начал медленно фокусировать восприятие — от периферии к центру иного зрения.

Тут, пожалуй, уместно сказать несколько слов, касающихся иного восприятия в целом и зрения в частности. Поначалу, когда у меня только начали проявляться эти естественные способности, меня весьма забавляло то, как много людей занимается открытым обманом, изображая наличие у себя каких-то необычных сверхчеловеческих умений. Но еще больше меня забавляло, а через какое-то время уже и печалило, сколь часто встречаются люди, добросовестно обманывающие самих себя, пестующие в себе веру в собственные «особые способности», а на деле все более и более погружающиеся в трясину болезненного состояния, уродующего и искажающего их мироощущение.

Вот известный мастер биоэнергетических практик поднимает руку ладонью кверху и обращается к ученикам: «Смотрите внимательно. Что вы видите?» Хочется ответить ему: «Вижу, что вы думаете, будто у вас на ладони энергетический шар красного цвета. Но это не так. Он только в ваших мыслях». Вслух я лишь скромно произношу: «Если бы у меня был «третий глаз», как у вас, мастер, то я бы увидел у вас на ладони красный шар. А так я ничего не вижу...» Невзирая на все мое смирение, я чем-то вызвал недовольство гуру и его учеников, и в конце концов они изгнали меня из своего круга...

Конечно, все эти мнимые способности — не вина, а беда стремящихся к ним людей. Им и невдомек, что «третий глаз» — это не «тонкий орган», а заложенная в них программа, заставляющая думать, что он у них есть и что они что-то «видят», чего не могут видеть другие.