БЕСсильный чемпион. Том 4 - [8]

Громкий хохот вокруг заставил барышню обернуться. Рядом переговаривается группа мужчин. Вдруг из компании отделяется краснорожий господин. Уже изрядно подвыпивший.

— Не станцуете…ик… со мной, барышня? Ангажирую вас, — выдает он, подмигнув мутно-серым глазом друзьям.

— Боюсь, не удержите, — хмыкает Вика, в то же время бросая кругом растерянный взгляд. Не такое веселье она себе планировала.

И помощь приходит — один молодой адъютант крепко вцепляется пьяному господину в плечо.

— Прошу удалиться, — процеживает парень. — Сударыня уже обещалась танцевать со мной.

Пьяный делает неуверенный шаг в сторону своих друзей. Те тотчас пристыженно его уводят.

— Виктор Грушин, — представляется адъютант. — Позвольте составить вам компанию.

Вика одаривает офицера благодарным взглядом, и они усаживаются. Время за разговором пролетает быстро. Приятную беседу все же портит духота, и адъютант предлагает проветриться в саду при ресторации.

Грушин сопровождает Вику вглубь цветника. Пестрые астры горят в ночи, окруженные аккуратными кустиками из самшита. Шуршат под туфлями коврики-очитки.

— Наверняка, вам скучно в Пятигорске? — улыбается Грушин.

— Ужасно, — кивает Вика, разглядывая черную тень поющего соловья на ветвях. — Не с кем даже поспарринговаться.

— Э, понятно… Посмотрите на эти прекрасные цветы…Слышите пение? Вверху — соловей! И луна! — вдруг в голосе Грушина улавливается громкое придыхание. — Не правда ли, романтично?

— Ну, так, — сдерживает зевок девушка. Уже поздно, а с утра на пробежку по тропкам Машука. Надо бы найти предлог уйти спать.

— Не хотели бы вы завтра прогуляться со мной по бульвару? — подступает ближе кавалер.

— Можно.

Она не успевает среагировать, как ее талию приобнимают, а щеку обжигает поцелуй. Какого х… соловья!

— Руки!

— Разве я не заслужил благодарности за ваше спасение, — еще ближе притягивает ее к себе Грушин.

Хлесь!

Ладонь Вики размазывает вытянутые губы адъютанта. Только силу удара не рассчитывает. С булькающим стоном Грушин переворачивается через себя и падает прямо на клумбу с расхваленными астрами. Ломаются ветви кустарников под зеленым мундиром адъютанта.

— Бульвар отменяется, — бросает Вика, отвернувшись. — Свою благодарность вы уже получили.

Она идет к выходу прямиком через цветник, как вдруг слышит хруст гравия дорожки под чьими-то ногами. Звуки подозрительно рядом. Нехорошее предчувствие заставляет девушку среагировать. Обойдя источник шума по газону, Вика заглядывает сквозь листья декоративных деревьев.

Стоя за клумбами, грузный мужчина навел объектив фотоаппарата на поднимающегося Грушина.

— Заснял? — кричит адъютант в темноту. Вряд ли он видит в кустах спрятавшегося.

— Ага, — отвечает толстяк. — Всего секунду ты ее чмокал, прежде чем получил по усам. Но как-то я умудрился. Прямо вышли два голубка под луной. Хоть на обложку романтической новеллы вставляй. Только княгиню такое сомнительное «доказательство» не устроит.

Ошеломленный взгляд Вики мечется в непонимании.

— А мы не скажем Ее Сиятельству, что оно сомнительное, — отряхивает сор со штанов Грушин. — Эта секунда могла длиться и час, и целую ночь. Мерзавка заслужила.

Вика тяжело вздыхает. Сознание обжигает волной гнева. И сейчас он выплеснется, цель маячит в двух шагах.

Девушка подступает вплотную к толстяку и с разворота хреначит его каблуком в колено. Взметается синим облаком подол платья, оголяя бархатные загорелые ножки.

— А-ар-р-рр! — резкий крикболи перекрывает пение птицы.

— Жоскен! — удивляется адъютант — Ты чего!

Жоскен не отвечает, так как ему в рот прилетает собственным фотоаппаратом.

Бымс!

— Сука-а-а! Мои зубы!

Хлобысь!

— Пофтой!

Тресь!

— Фпафите!

Бац!

Вика, не жалея сил, пинает жирного вуайериста. Разве что доспех не надела, а то бы и убила с одного фронт-кика. Последний удар вырубает Жоскена, толстяк падает навзничь.

Сбоку раздается крик:

— Жоскен! Где ты, твою мать?

Быстренько Вика хватает разбитую зеркалку и скрывается в листве, пока рыщущий в кустах адъютант не отыскал поверженного дружка. Девушка спешно уходит. Все-таки меряться силами с офицером для нее перебор. Пока. Но Вика запомнит холеное лицо Грушина. Однажды она разукрасит его за посягательство на их с Бесом отношения. Ну или самого Беса попросит, если уж будет совсем невтерпеж.

Руки Вики в белых, заляпанных кровью, перчатках вынимают из зеркалки флеш-карту. Девушка чувствует, как ее губы расползаются в жестоком оскале.

А вот охреневшую княгиню ударить можно уже сейчас.

* * *

— Спасибо за предупреждение, Ольга, — нежно улыбается София, спускаясь в гостиную. — Адвокаты занялись и сейчас штурмуют секретариат Корпуса жандармов. Сама я попробую дозвониться до цесаревича. Не волнуйся, это точно недоразумение. Мы с Перуном всё уладим, — шурша подолом ситцевого платья, княгиня кладет руку на спинку дивана, на котором сидит Кали. — Так что можешь идти домой, дорогая.

В другой руке София сжимает мобильник, ожидая звонка.

В присутствии княгини Кали встает. На девочке нет лица. Круглые, затравленные глаза сверкают бусинками. Губы поджаты, кулаки стиснуты.

«Если тебя впечатлили какие-то жандармы, — хмыкает про себя София. — Как собираешься биться с демонами? А, школьница?»