Бесшабашный - [39]

Уже завтра. Темная Фея наверняка последует за королем. И ты опять потеряешь время, Джекоб. Он сунул руку в карман.

— Ты сегодня гоильского офицера переправлял?

— Чего? — Паромщик приложил ладонь к уху.

— Гоильского офицера, яшмовой масти, один глаз мутный, почти слепой. При нем пленник был.

Паромщик пугливо оглянулся на часового, что прохаживался за стеной, но тот был далеко и на них не смотрел.

— Так ты что, один из тех, которые все еще на них охотятся? — Паромщик, хотя и понизил голос, все еще трубил на всю округу, так что теперь уже Джекоб с опаской глянул на часового. — А на пленнике его ты бы хорошенько мог заработать. Такой масти я у них отродясь не видывал.

За такие слова Джекоб с превеликим удовольствием врезал бы ему по его жуткой роже, но вместо этого вытащил из кармана золотой талер.

— А второй на том берегу получишь, если перевезешь нас еще сегодня.

Паромщик алчно уставился на золотой, но тут Валиант схватил Джекоба за рукав и потянул в сторонку.

— Лучше подождем до утра. Видишь, темнеет, а река здесь кишмя кишит лорелеями.

Лорелеи. Джекоб глянул в ленивые черные воды. Когда-то его дедушка напевал песенку с таким же названием. От ее слов его, тогда еще ребенка, пробирал ужас, однако истории, которые рассказывают про лорелей в этом мире, на самом деле гораздо страшней. Но все равно. Выбора у него нету.

— Да не боись! — Паромщик протянул ему свою мозолистую лапу. — Мы их не разбудим.

Однако, когда Джекоб бросил золотой ему в ладонь, он, порывшись в пухлых карманах, достал оттуда восковые затычки и протянул ему и Валианту. Судя по виду, эти пробки побывали уже во многих ушах.

— От греха подальше. Никогда не знаешь…

Клара вопросительно посмотрела на Джекоба.

— Вам они без надобности, — успокоил ее паромщик. — Лорелеи, они только до мужиков охочи.

Лиса объявилась, только когда они уже заводили на паром лошадей. Прежде чем прыгнуть на борт, она еще успела стряхнуть с себя парочку куриных перьев. Лошади вели себя беспокойно, но паромщик, все еще сжимая в кулаке золотой, как ни в чем не бывало что-то напевал себе под нос, расчаливая канат.

Паром устремился к середине реки. За их спинами тонули в сумерках последние дома и пристань Бленхайма, и единственным звуком в окружающей тишине оставался только плеск волн о борта их утлой посудины. Противоположный берег медленно приближался, и паромщик уже доверительно подмигивал Джекобу, но лошади становились все беспокойнее, а уши у Лисы стояли торчком.

Странный звук стелился и плыл над водою. Сперва он казался пением птицы, но потом все больше и явственней — чарующим женским голосом. Джекоб обнял Клару за плечи и привлек к себе. Голос звучал откуда-то со скалы, что вздымалась из воды слева от них, — огромная глыба, темно-серая, как окаменевший сумрак. Неясная фигура отделилась от камней и бесшумно скользнула в воду. За ней последовала еще одна. И еще. Они плыли отовсюду.

Валиант чертыхнулся.

— Что я тебе говорил! — накинулся он на Джекоба. — Скорее! — гаркнул он паромщику. — Давай пошевеливайся!

Но тот, похоже, не слышал ни карлика, ни голосов, которые все громче наполняли весь воздух вокруг своим чарующим пением. Лишь когда Джекоб тронул его за плечо, он вздрогнул и испуганно оглянулся.

— Глухой! Этот старый хрен глух как тетерев, — завопил Валиант, поспешно запихивая восковые затычки себе в уши.

Паромщик в ответ только плечами пожал и сильнее налег на весло, а Джекоб, затыкая уши восковыми пробками, спросил себя, частенько ли ему приходилось причаливать вовсе без пассажиров.

Лошади то и дело шарахались. Он едва их удерживал. Свет дня давно померк, а противоположный берег приближался так медленно, что казалось, вода относит их обратно. Клара подошла к нему вплотную, а Лиса, хоть и ощетинившись от страха, встала прямо перед ним, но голоса звучали теперь так громко, что Джекоб, несмотря на восковые затычки, все равно их слышал. Голоса манили к воде. Клара оттащила его от поручней, но пение пронизывало его насквозь, наполняя все существо сладчайшим ядом. Над водой показались головы, длинные волосы золотыми сетями колыхались в волнах, и когда Клара, не в силах больше выдержать этот до боли пронзительный зов, лишь на миг отпустила его запястье, чтобы прикрыть руками уши, Джекоб почувствовал, как его пальцы сами собой выдергивают из ушей восковые пробки и швыряют их за борт.

Поющие голоса медоточивыми лезвиями вонзились ему прямо в мозг. Пошатываясь, он двинулся к поручням, а когда Клара снова попыталась его удержать, он оттолкнул ее с такой силой, что она отлетела прямо на паромщика.

Где же они? Он склонился над водой. Сперва он видел только свое отражение, но вот оно дрогнуло и разом слилось с другим лицом. Похоже на женское, только без носа, с пустыми серебряными глазами и длинными, кривыми зубами, жадно оскаленными из-под бледно-зеленых губ. Из воды показалась рука, и когтистые пальцы ухватили Джекоба за запястье. Вторая рука уже вцепилась ему в волосы. Вода вокруг закипела, перехлестывая через борт. Их было не счесть. Новые и новые руки тянулись к нему, скользкие полурыбьи тела выпрыгивали из воды, хищные головы щелкали щучьими зубами. Лорелеи. Куда страшнее, чем в песенке. Впрочем, жизнь — она всегда страшнее.