Бессердечный - [36]

– Я собираюсь навестить подругу… однокашницу, с которой училась в школе. Она знакомая Кассандры.

– Понимаю.

Она явно солгала. Она не умела лгать, и это слегка смягчило его гнев.

– Я жалею, что не смогу сопровождать вас, – сказала она, и тон ее показался ему искренним. – Думаю, там и в самом деле очень интересно.

– Да… Я в этом не сомневаюсь. И потому, чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что вам следует поехать со мной. Пошлите записку своей подруге. Напишите, что ваши планы изменились.

– Но я не смогу этого сделать…

– Почему же? Отлично сможете. – Он стиснул зубы. – Осмелюсь вам напомнить, что пока ваши обязательства по сделке не выполнены, я буду говорить, чт вам делать. А теперь напишите записку своей подруге с изъявлениями сожаления, и мы вместе отправимся к Мэдисону.

Он заметил, как гневно Эриел поджала губы.

– Как пожелаете, милорд.

Не добавив больше ни слова, она повернулась и пошла в свою комнату. Рука Джастина, лежащая на стопке бумаг, сжалась в кулак. Она солгала. Почему? Конечно, она не собиралась на свидание с Марлином. Конечно, она не сделала бы такой глупости. Второй сын графа Уилтона был опасным человеком, когда дело касалось женщин, особенно тех, кто не был защищен от посягательств аристократическим именем. Это Джастин довел до сведения Эриел, но он опасался, что она ему не поверила. Были все основания опасаться, что она готова рискнуть встретиться с Марлином, и от этой мысли все его тело пронизала боль. Он испытал жгучий укол ревности.

Это чувство было столь чуждо и непривычно для него, что он сначала даже не распознал его. Он не ревновал женщин с тех самых пор, как был так безумно и безоглядно увлечен Маргарет. И не представлял, что способен испытать это чувство снова. Джастин заскрежетал зубами, стараясь обуздать свой гнев. Что бы ни задумала Эриел, но сегодня, как, впрочем, и в обозримом будущем, она с Марлином не встретится. Начиная с завтрашнего дня он будет держать ее на коротком поводке, а также даст указания лакеям следить за ней, дабы быть уверенным в ее безопасности.

Джастин представил Эриел с Марлином, и снова боль пронизала его. Он попытался убедить себя, что она достаточно умна и поймет, чт этот человек представляет собой в действительности, и никогда не допустит глупости влюбиться в него, но боль в груди не проходила.

Глава 10

Как быстро пролетели годы! Трудно поверить, что через несколько недель я получу аттестат и уеду из школы, места, которое стало для меня больше моим домом, чем любой известный мне дом. Мне будет отчаянно не хватать школы и подруг, которых я здесь нашла, и все же я с нетерпением жду момента, когда смогу вступить в новый мир, который вы открыли для меня, и занять в нем место той личности, в которую я теперь превратилась.

Это письмо всплыло в памяти Джастина, пока он помогал Эриел перейти через мощеную часть улицы к подъезду игорного дома «У Мэдисона», невзрачного двухэтажного кирпичного здания на Джермин-стрит. Обняв Эриел за талию, он ввел ее в тускло освещенный, полный табачного дыма зал через дверь, охраняемую крепко сбитым мужчиной в потертом фраке.

Под пальцами он ощущал настороженную напряженность ее стройного тела. Весь вечер, особенно за ужином, на котором его сестра, к счастью, не присутствовала по причине невероятной занятости, Эриел была холодна с ним и старалась держаться на расстоянии.

Теперь, когда она огляделась вокруг, ее напускное спокойствие и сдержанность постепенно стали сменяться естественным любопытством, столь свойственным ее натуре, и желанием узнать о жизни больше – теми свойствами, что привели ее сначала к его отцу, а теперь к нему.

Они прошли через главный салон, отделанный в мрачно-красных и медно-золотых тонах, с потертыми драпировками и поблекшими персидскими коврами. Обстановка была кричащей и одновременно убогой, в нескольких местах тяжелые обои отстали, мебель выглядела изрядно потрепанной. Комната, соединенная с еще несколькими салонами меньшего размера, была полна людей, большинство которых было одето хорошо, но кое-кто и скромно, а некоторые выглядели так, будто их только что подобрали на улице в нетрезвом состоянии.

Было очевидно, что игорный дом «У Мэдисона» принимал самых разных гостей, многие из которых старались избежать пристального внимания со стороны любителей посплетничать из высшего света. По мере того как Джастин вел Эриел по игорному заведению, он ощущал ее нарастающее любопытство и приятное возбуждение. Он чувствовал, что она не находила ничего дурного в этой обстановке, не замечала ничего странного в слишком сильно накрашенных женщинах и подвыпивших мужчинах, и это ему все больше не нравилось.

– Я и не знала, что существуют такие места, как это.

В тоне ее ему почудился намек на почтительное восхищение. Она не могла отвести взгляда от крупье за зелеными столами и от игроков, подавшихся вперед и испытывающих свою судьбу за картами или за игрой в кости. Она внезапно улыбнулась ему неожиданно широко и ослепительно:

– Я рада, что вы заставили меня прийти сюда.

Но Джастин вовсе не был рад этому. Эриел не вписывалась в это злачное место, и он жалел, что послушал Клэйтона Харкорта.