Беспутный и желанный (Клятва верности) - [13]

– Я никогда туда не полезу, но братьев своих найду! Или справлю по ним заупокойную мессу, если мне докажут, что их нет в живых. – Рори поболтал в кружке кофейную гущу, отцедил жидкость сквозь зубы, а осадок выплеснул в окно. – Я принял решение больше не драться, Януарий. Что ты на это скажешь?

– Ничего не скажу, – ответил негр. – Только спрошу, где ты достанешь доллары на выпивку и шлюх? Кто тебя уложит в постель и накормит?

Прохладная чистота Ребекки Синклер вновь вспомнилась Рори.

– Мне надоело ощупывать свои кости каждое утро и вставать с головной болью после похмелья, – продолжал ирландец. – Есть люди, которые живут по-другому.

– Чувствую, что женская юбка махнула перед тобой, как крыло ангела.

– А если и так… то что же?

– Боже тебя спаси, Малыш. Еще б не хватало, чтобы ты влюбился!

Въехав на своем жеребце в Уэлсвилл через «парадный» вход, минуя салуны и бордели и приняв твердое решение изменить свой прежний образ жизни, Рори Мадиган чувствовал себя победителем. Он прежде всего победил самого себя. Лавочники с любопытством разглядывали стройного всадника: Януарий не провожал его. Они вроде бы расстались навсегда. Несколько сотен долларов негр положил на счет Рори в местный банк, надеясь, что ирландец не снимет их в пьяном угаре и они спасут его от голодной смерти.

Рори разглядывал церковные шпили, торчащие из-за деревьев. В какой-то из этих церквей проповедует отец Ребекки. Священник, разумеется, сочтет, что ирландец недостоин даже целовать подол платья его дочери. «Посмотрим, посмотрим», – подумал Рори. Он намеревался найти себе постоянную работу в этом городке и поэтому спешился и завязал уздечку вокруг придорожного столба возле широко распахнутых дверей платной конюшни Дженсона. На миллион, заработанный быстро, он не рассчитывал. Ему надо было приобрести хоть какое-то приличное положение в городе. Он готов был работать почти даром – лишь бы работать.

– Я тебе дюжину раз говорил и еще раз скажу – не рви лошади ноздри. Ее кровь дороже, чем твоя, сукин ты сын! Хватит! Ты уволен!

Здоровый грубый детина усмехнулся.

– Ты хочешь, мистер, чтобы дикие лошади слушали твои проповеди? Ты их гладь по холке, а они откусят тебе руку. Сколько ни корми их сахаром и сладкими речами – они все равно останутся дикими.

Рори узнал эту мерзкую физиономию. На первом матче с кузнецом этот громила яростнее всех поддерживал местного чемпиона. Акцент выдавал в нем выходца из Аппалачских гор, где уже целое столетие минуло с той поры, как жители зарылись под землю и окончательно потеряли человеческий облик.

С надорванных губ лошади капала густая кровь. Рори пожалел и лошадь, и ее хозяина. Он положил ладонь на вздрагивающую от любого прикосновения спину животного и спросил:

– Могу я чем-нибудь помочь, мистер?

– Только тем, что отвезешь ее на бойню, – вставил верзила.

Рори сделал молниеносный выпад и заехал ему кулаком в зубы.

– Доллар с меня, – хохотнул хозяин, наблюдая, как его бывший работник корчится в пыли.

– А сколько долларов в неделю я получу, если вылечу твоих лошадей?

– А ты сможешь?

– Мой отец управлял конюшней ирландского лорда.

– Все ирландцы, включая их лордов, бедны как крысы. Откуда у них конюшни? – Раздосадованный детина никак не мог угомониться.

– Ну-ка вытолкнем вместе этого наглеца на воздух, – предложил Рори владелец конюшни.

Уволенный работник понял, что ему здесь больше ничего не светит, кроме лишних ударов по зубам, и, бормоча под нос проклятия, удалился.

– А это твой конь там на привязи? – поинтересовался мистер Дженсон.

– Мой, – с гордостью ответил Рори. – Я купил его в Денвере и не продам ни за какие деньги.

– Ну а теперь поглядим, как ты управишься с моей лошадью.

– Тогда попрошу вас, мистер, отойти в сторонку. Я поговорю с ней наедине по-гэльски.

– А ты думаешь, она поймет тебя?

– Мой язык все лошади понимают!

Рори стал шептать кобыле на ухо первое, что пришло на ум, то, чем были заняты его мысли.

– Я Рори Майкл Мадиган. Я люблю самую красивую девушку на свете. У нее волосы цвета заката в пустыне. Я готов ради нее совершить любой подвиг. Она будет моей, потому что я так решил. А раз я решил, так и будет… потому что я ирландец.

Лошадь покорилась ласковому шепоту и слушала Рори, помахивая хвостом.

– Сколько долларов в неделю ты хочешь за работу? – боясь упустить такого работника, спросил мистер Дженсон, убедившись в способностях Рори.

– Прокорми моего жеребца, а мне дай деньги на леденцы и карусель в парке. Я ведь еще Малыш – так меня прозвали, – улыбнулся Рори самой обаятельной из всех своих улыбок.

– Я думаю, ты не останешься на меня в обиде, – улыбнулся хозяин в ответ.

Они ударили друг друга по рукам.

Рори был доволен, что получил работу по душе и что его жеребец, купленный им полгода назад в Денвере, обрел постоянное стойло в хорошей конюшне.

3

Амос Уэллс обставил свою контору с нарочитой пышностью. Мебель, обитая каштанового цвета кожей или темно-синим бархатом, уже сейчас стоила целое состояние. Это было неплохое вложение капитала. Через десять лет она будет стоить еще дороже. Вешалки из оленьих рогов, головы горных баранов, чучела оскалившихся пум напоминали о том, что хозяин конторы искусный охотник и заядлый спортсмен.