Беспризорник Кешка и его друзья - [35]

Лежа на животе, Кешка мало-помалу пришел в себя. Осматриваться было бесполезно: под досками царил мрак. Он пошарил руками: канава выложена по бокам бутовым камнем, стенки и потолок покрыты инеем, дно — замерзшими сточными водами.

«Не вылезу. Пусть караулит хоть до самого утра, если ему нужно. Надоест и уйдет. — Но тут же приходили в голову и другие мысли, беспокоившие его. — А если полицейский не уйдет, пока я не вылезу? Ну и пусть ждет у этого конца сколько угодно, а я вылезу в другой стороне и дам деру. Вот и останется с носом полицейская крыса. Хоть бы Ванька с Корешком подоспели, тогда можно в щель передать им листовки. Эх, зря я оставил для Корешка две прокламации. — Кешка отыскал за пазухой листовки, запрятал их в щель канавы, стянул потуже ремешок на штанах и вздохнул. — Не нужно было оставлять. А вдруг сыщик полезет за мной и подберет их? И все это из-за сопливого Корешка — хныкать начал. А теперь могут в тюрьму посадить. Если уж посадят, так пусть вместе с матросом Налетовым в одну камеру. Он храбрый, не даст бить и научит, как врать полицейскому, когда будет спрашивать».

Тревога беспризорника усилилась больше, когда он почувствовал, что начинает мерзнуть. Чтобы согреться, Кешка все время менял положение: ложился то на левый бок, то на правый, то на живот, то переворачивался на спину и смотрел в «потолок», в котором кое-где сверху через продольные скважины прорывались узкие полосы лунного света. Мальчик глядел в щель снизу и видел холодный диск месяца, медленно плывущий среди звезд по необъятному небу, словно медуза в море. Полоса света переместилась на его усталое лицо, и Кешке вдруг стало страшно от мысли, что лунный свет может выдать его. Быстро перевернувшись опять на живот, он пополз дальше.

Еще находясь недалеко от входного отверстия, Кешка слышал, как поручик Прешиперский послал полицейского за пожарной командой, и понял, что затевается что-то серьезное. Это побудило его скорее продвигаться вперед. Он опять усиленно заработал локтями и коленями. Сколько времени он полз, в каком месте находился — Кешка не знал и мог только предполагать, что базарную площадь еще не минул.

После утомительного передвижения Кешка прилег немного отдохнуть, и вдруг до него донесся грохот телег и топот конских копыт. Мальчик догадался, что это приехали дружинники, вызванные полицейским. Когда до его слуха донесся говор и стук сапог, подбитых ракушками, он чуть было не чихнул, но снял шапку и закрыл ею рот. Вскоре он услышал, как кто-то стал взламывать доски в той стороне, где он забрался в канаву, и там же заметался красноватый свет электрического фонаря. Это придало Кешке сил, и он снова проворно заработал локтями.

4

Пожарники, вскрывавшие настил вместе с рыжим полицейским, рассчитывая получить деньги на банку спирта, работали старательно. На другом конце водосточной канавы дружинников подстегивал Сам Удавка, руководивший работами. Он все ворчал:

— Да не так! Кто вас, дураков, учил! Привыкли в пожарной команде дрыхнуть. Вас там разбаловали, так вы думаете, что и у меня будете рот разевать?! Я вас выучу, как нужно поворачиваться!

А когда один дружинник возразил, контрразведчик дал ему зуботычину. После этого все стали работать с показной энергией. Только сопели да отплевывались, про себя ругая на чем свет стоит полицию и свою судьбу.

— Ситников!

— Я, вашбродь, — мешковатый полицейский вытянулся перед поручиком, держа в руках багор. Спина его покрылась испариной, шинель была расстегнута.

— Сбегай на Николаевскую улицу и посмотри, как там идут дела. Может быть, они уже вытащили этого мерзавца?

Поручик электрическим фонариком осветил лицо полицейского. Тот бросил багор, застегнул крючки на шинели и опять вытянулся, сощурив глаза от яркого света.

— Смотри, чтобы быстро обернулся. Одна нога здесь, другая — там! Передай, что, мол, начальник сильно гневается на медленную работу!

«Эх-ма. Было там три дурака — два пожарника и один полицейский, а теперь будет четыре: два на два…» — подумал Прешиперский.

Поручик раскосыми глазами посмотрел на небо. Луна скрылась. Кругом была тишина, не предвещавшая скорого появления пожарников с той стороны. Удавка вытащил часы, когда-то подаренные ему за работу в царской жандармерии, осветил фонариком циферблат. Потом подошел к зияющей дыре, стал на колени, посветил внутрь канавы фонариком. Ничего не увидев, поднялся на ноги и с раздражением плюнул:

— Тьфу! Неужели эта каракатица так быстро ползет? Там же повернуться негде. — И, уже успокаивая себя, подумал: «Ладно. Через час его песенка будет спета».

Прешиперскому показалось, что пожарники замедлили темп работы, и он счел своим долгом властно окрикнуть:

— Опять возитесь?! Что топчетесь на одном месте?! Пора бы уж скинуть верхнюю одежду. Видите, я без пальто?

Дружинники молча сняли куцые пожарные пиджаки, побросали их на землю, засопели и принялись опять взламывать крепкие доски, которые на стыках были окованы толстым обручем.

Прешиперскому показалось оскорбительным, что ни один из работавших не ответил на его замечание. Это его обозлило еще больше, и он продолжал браниться уже более сердито: