Беспредел - [12]

— Ты забыл паспортный контроль, — подсказал Кулагин.

— Паспорта у гостей какой-нибудь чин отобрал, сказал, указывая на дверь: “Сюда, пожалуйста”. Начнем выяснять, кто конкретно встречал, в сменах запутаемся. Там наши, ваши, служба охраны, внутренняя служба, — Кулагин махнул рукой.

— Можно проще, был посол и нет посла, а женщин и детей много, — сказал Орлов. — Лева, кончай молчать, выкладывай свои соображения.

— Следует дать по рукам, чтобы надолго запомнили. Работать по прямому пути следования семьи нужно обязательно. Павел, это твое дело. И фирма твоя, с давних времен людей пугает. А я с группой оперов займусь дорогой навстречу. Людей много, потоки перемешиваются, вроде это плохо, но есть люди, которые много видят и знают. Я попытаюсь с некоторыми переговорить, нажать, попытаться решить вопрос мирно. Серьезной драки никто не хочет.

* * *

Приметы некоторых похитителей получили хорошие, вызывал недоумение парнишка, крутившийся у посольского “Мерседеса”. Судя по описанию, ему было не более двенадцати-тринадцати лет.

Кулагин смотрел больными глазами, именно в его части операция провалилась, а ведь казалось, так просто найти такси, которые увезли семью почти от здания Шереметьева.

Гуров рассматривал фотороботы двух подозреваемых и почти не сомневался, что усатый блондин с небольшим шрамом на лбу тот самый, о котором ему сообщила агентура, старший сержант, по другим данным старлей, то ли Русин, то ли Рубанов или Рубинов? Низковато звание для такого масштабного дела, однако чем черт не шутит. Послать запросы в части? В какие части, все переформировано, многие демобилизованы. Но канцелярская машина крутилась, хотя одной фамилии было явно мало.

Послали запросы в места заключения. Пришел лишь один ответ, что Всеволод Рубинов убит при попытке к бегству.

— Обкакались, господа хорошие, — подвел итог генерал Орлов. — И контрразведка, и розыск, я не делю на ваших и наших, мы с тобой, Паша, обыкновенные говнюки. Ты как полагаешь, пацан, что крутился у машины, из банды или посторонний?

— Не знаю, не думал, Петр Николаевич, — ответил Кулагин.

— Боевик, — уверенно ответил Гуров. — Наше производство, лично изготовили.

— Это как понимать? — спросил Рыгалин, генерал контрразведки. — Его мать родила, отец воспитал. Я попрошу тут политику не вмешивать.

— Согласен, никакой политики, обыкновенный бандитизм, — спокойно ответил Гуров. — Он в футбол должен гонять, а мы из него бандита изготовили. Три свидетеля говорят о его мертвых глазах. Парень в цирке их приобрел или мама таким родила? Мы его таким изготовили, вот ты, генерал, и я.

— Прошу не “тыкать”, не забывайтесь, полковник!

— Я забуду, плевать, кадры запишут навечно...

— Заткнитесь! — Орлов хлопнул ладонью по столу. — Что мне министру докладывать?

— Упустили из-за разгильдяйства служб, — громко сказал Станислав. — Не станем же мы на старости лет врать?

— Простите, Петр Николаевич, у нас имеется свой план действий, — Рыгалин, который был в равной должности с Кулагиным, но как более опытный аппаратчик подмял Пашу и завладел инициативой.

— Так, прекрасно! Секретарь, занесите в протокол, контрразведка желает работать самостоятельно.

— Не желает, а вынуждена, — поправил генерал.

— Раз так, то поясните, пожалуйста. Почему вынуждена? Вы не исключаете утечку информации?

— Не исключаю. Ваши офицеры общались в Шереметьеве с блатными.

Орлов прыснул в кулак, его широкое лицо налилось кровью. Генерал еле удерживался, чтобы не расхохотаться. Наконец он справился с собой:

— Грустно слышать, что вы это заметили. Я им всыплю, конспираторы хреновы. А вам, сообщу по секрету, оперативник получает от налогоплательщика деньги именно за общение с преступным элементом. Ну ладно, пошутили и хватит. Кто имеет свой план, свободен, к вечеру доложить результаты.

Двигая стульями, несколько смущенно прощаясь, половина оперативников ушли. Орлов заметил Кулагина, удивился:

— Паша, а ты чего?

— У меня плана нет, хочу чужие секреты послушать.

— Ну-ну, — одобряюще сказал Орлов. — Ничего нового ты не услышишь, а бредятину, если она у господина Гурова имеется, он от стеснительности мне один на один сообщит.

— Отчего же, Петр Николаевич, — ответил Гуров. — Могу публично. Необходимо заглянуть в госпитали.

— Или в ясли? — насмешливо прищурился Орлов.

— Ну, зачем же... Преступники сделали дело и легли на дно. Где это дно?

— Вот-вот, — подзадорил Орлов. — Где же?

— Судя по их почерку, — невозмутимо продолжал Гуров, — они не просто бандиты. Чувствуется военный опыт. Может — афганцы? Имеют право на специальное лечение. Я не прав?

— Перспективно, — согласился Орлов.

— На такую работу следует направить Гришу Котова. Он человек упорный и терпеливый. Орлов почесал лысеющую макушку:

— Ну-ну. У кого чего?

— Нечего и думать, Петр Николаевич, — сказал обычно молчавший Нестеренко. — Таксисты. Они каждую машину в лицо без номера знают. А главный там Яша Врубель. А Яша станет говорить только с Львом Ивановичем.

— Согласен, Валентин. Это самое серьезное, что у нас имеется. Плохо, что снова Лев Иванович... Признаться, он мне изрядно надоел, — Орлов взглянул на Гурова, вздохнул, повернулся к Крячко.