Беспокойный инок Игнатий - [6]

— Смотри; атаман, — сказал старший из них, — тебя ждут лучшие угощения, а завтра мы дадим тебе все, что имеем: много мехов бобра, и соболя, и чернобурой лисицы… Угощайся, атаман!..

Ночью Анциферова разбудил какой-то шум. Вскочив, он увидел, как снизу, из-под земли, закрывая выход, поднялся прочный дубовый заслон…

Атаман бросился к заслону и ударил в него кулаком, но толстые брусья даже не покачнулись.

— Огонь! — закричали вдруг заложники.

Лишь теперь Анциферов понял, что эти шестеро камчадалов решили погибнуть в огне, лишь бы погубить его, ненавистного атамана. Он угрожал, плакал, просился. Но все было напрасно. Вскоре пламя заметалось над их головами.

Может быть, в последние свои минуты вспомнил непутёвый атаман пророческие слова Атласова: «Умереть тебе в мучениях и в позоре…»

Казаки не спасали своего предводителя. Им и самим едва удалось выбраться из селения, где каждая юрта сыпала стрелами и каждый пригорок рушился глыбами камней.

Узнав о гибели атамана, Козыревский, казалось, не был ни удивлён, ни опечален.

— Это, — молвил равнодушно, — может единственный добрый поступок Данилы Анциферова. И судьям облегчение дал и палачу…

Однако и самого Козыревского ждала расплата.

Новый приказчик, приехавший вскоре на смену Щепеткому, долго допрашивал его, грозился кнутами и петлёй; наконец наложил огромный штраф и приказал… Вот уже не ждал такого приказа, даже мечтать о подобном не мог беспокойный есаул! Приказчик повелел ему немедля собираться в дорогу для дальнейшего проведывания Курильских островов!

Было это веление для Козыревского не наказанием, — наградой. Опять увидит он бескрайнюю даль океана, чаек над вспененной волной, таинственные земли, где никто из его соотечественников ещё не бывал!

В 1712 году начальник отряда казаков Иван Козыревский снова собрал сведения о Курильских островах во время похода на юг Камчатки. В следующем году с дружиной в 66 человек он достигает второго острова Курильской гряды, составляет чертежи открытых земель, узнает, что японцы добывают на одном из островов какую-то руду. Из опроса встреченных японцев Козыревскому удаётся уточнить расстояние до японских берегов и начертить приблизительную карту юга Камчатки, Курильских островов и Японии, а также описать Курильские острова и Японию. Почти год Козыревский был сам приказчиком на Камчатке. Он расширил и укрепил старые остроги, построил новые.

Летом 1715 года на Камчатку прибыл новоназначенный приказчик Петриловский.

Козыревский изложил ему свои планы новых походов, которые должны были привести к открытию пути в Японию…

Петриловский внимательно выслушал есаула.

— Хорошие планы, Иван Петрович, и, вижу, отваги для походов тебе не занимать…

— Надо построить больших размеров лодки, — объяснил Козыревский. — Мачты повыше да пошире паруса. За месяц, а может и того менее, в Японию долечу!

— Неужто долетишь?

— Достоверно свидетельствую перед начальством…

Неожиданно Петриловский тихо и хрипло засмеялся, щуря маленькие хитрые глаза:

— А не шибко ли разлетелся ты, сокол?.. Не пора ли крылышки тебе укоротить?

— Это за что же, начальник? — изумлённо спросил Козыревский. — Уж не за то ли, что новые проведал я острова да такую богатую казну собрал?..

— Ежели был бы ты с пустыми руками, — висеть бы тебе на осине, арестант! Или ты думаешь, что старое позабыто? Или мы не ведаем, что ты атамана Анциферова первый был дружок? Ступай-ка в тюрьму и насчёт доли своей ясашной позабудь.

Теперь Козыревский догадался, откуда у Петриловского эта лють: приказчик решил ограбить его и сжить со света, чтобы не было ни жалоб, ни упрёков…

Свирепые тюремщики держали заключённого на воде и хлебе, за каждую малую провинность — будь то непокорное слово или взгляд — нещадно били батогами…

Тайно передал Козыревский челобитную в Москву, но попала она в руки Петриловскому. Приказчик сам явился в тюрьму, велел построить виселицу и вызвал священника.

Седенький попик шепнул заключённому еле слышно:

— Покайся, Иван, что тебе стоит?.. Покайся и скажи, что хочешь идти в монастырь. Ведь Петриловский решился на крайность. Повесит он тебя, обязательно повесит!.. А если скажешь, что в монахи пострижёшься, тут уж и я силу для защиты имею.

…Так бравый есаул Козыревский, открыватель Курильских островов, после молитвы перед виселицей очутился в заштатном монастыре, получив новое звание: инок Игнатий… А вскоре монахи дали ему вполне заслуженную кличку «беспокойный».

Дальнейшая жизнь Козыревского полна злоключений. Ему все же удалось бежать из монастыря. Вырвавшись на свободу, решил он отправиться прямо в Москву. Но в Якутске беглеца заточили в Покровский монастырь. Из Покровского его перевели в Спасский. И опять бежал Козыревский, и опять был пойман. В наказание положил несколько сот поклонов и… снова бежал.

…С интересом разглядывал якутский воевода явившегося к нему беглеца.

— Да неужели ты и есть тот самый Козыревский, что открыл и описал Курильские острова?..

— Он самый, ваше благородие! — отвечал Козыревский.

Воеводе приглянулся этот бывалый грамотный человек, и он оставил его при себе.

Но и эта жизнь показалась «иноку Игнатию» скучной. Отпросился он у воеводы и на судне «Эверс» ушёл с экспедицией вниз по Лене.