Беспокойные - [20]

— Нужно что-нибудь еще?

Деминя озадачил ее вопрос.

— Может, кроссовки? — наконец сказал он. Кэй вскинула руку ко лбу.

— Ну что ты, Кэй, приди в себя. Обувь, как я могла забыть про обувь? Босым в школу не пойдешь, директор Честер не одобрит.

В «Этлетс Фут» Деминь выбрал самые дорогие «найки» на полке — с пухлыми языками и красно-черными полосками. Кэй передала кредитку и расписалась. Что еще она может ему купить — мотоцикл, компьютер? Они прогулялись наверх, в фуд-корт. Кэй несла сумки с одеждой, Деминь — обувную коробку с новенькими кроссовками. Они вместе съели тарелку картошки фри с сыром. Он слизывал горячий желтый соус из впадин каждой картофелины. Это называлось «волнистая нарезка».

— Ты ходил в торговые центры в Нью-Йорке? — Кожа Кэй порозовела, может быть, из-за горячей картошки. Деминь смотрел на семьи за другими столиками, на прогуливающиеся рука об руку пожилые пары, на подростков, отсчитывающих мелочь и наливающих себе газировку.

— Почему я здесь?

Кэй взяла картофелину.

— Потому что… в нашей семье есть место для ребенка. А тебе нужна была семья. — Она розовела на глазах. — Нервничаешь из-за школы?

— Не очень.

За ближайшим столиком сидела мама с двумя мальчиками его возраста — оба были рыхлыми переростками, даже их зубы казались большими, и оба старательно уничтожали пиццу. Он случайно встретился глазами с одним мальчиком, и тот бросил взгляд на брата и хихикнул. Их мать уставилась на Кэй и Деминя так, будто они стояли на улице с голыми попами.

Он схватил еще картошку и попытался не обращать внимания на семью за соседним столиком. Ему хотелось полюбить смех Кэй — это взрывающееся крещендо — и то, как легко она ему все покупала.

Она продолжала говорить.

— Знаю, в школе страшно быть новеньким. Когда я училась в седьмом классе, моя семья переехала всего через два города, но школа была новой, и мне казалось, что это конец света, буквально, что на этом для меня всё кончится. Не то чтобы я обожала старую школу, вовсе нет, но я боялась, что будет еще хуже. Но знаешь что? Я завела друзей. Что само по себе казалось чудом. В смысле, я была очень необщительным ребенком, книжным червем в очках. Я настолько обожала читать, что сидела с книжкой ночь напролет, а потом засыпала на уроках. Даже на переменах читала. Как можешь представить, популярности мне это не прибавило. Но у тебя всё будет хорошо, Дэниэл. У тебя всё будет замечательно.

В первый день пятого класса в школе № 33 мама и Вивиан проводили Деминя и Майкла на улицу. Из остальных домов по всему кварталу струились дети — большие и маленькие, сестры и братья, — а на светофоре стояла регулировщица-пуэрториканка, которая всегда говорила сахарным альтом «Доброе утро, хорошие мои». Средняя школа Риджборо была как будто во многих милях от дома Кэй и Питера.

Он слышал, как они переговаривались за стенкой спальни.

— Это прозвучит ужасно, но, может быть, с ребенком помладше было бы легче, — сказала Кэй. — Когда ребенок — чистый лист.

— Мы ждали ребенка помладше много лет, — ответил Питер. — Даже когда еще сомневались насчет Китая.

— Знаю. Но иногда мне сложно понять, как себя с ним вести.

— Будь собой. Разве дети не чувствуют, когда ты ведешь себя неестественно?

— Ты весь день в колледже. Уверен, что не можешь хотя бы иногда работать дома? У нас есть кабинет, можешь писать здесь.

— Давай не будем опять об этом, — сказал Питер. — Ты же знаешь, у меня очень важный семестр.

— Вряд ли тебя не сделают завкафедрой только потому, что время от времени ты пораньше уходишь домой. Это же баланс работы и личной жизни. Ты там уже целую вечность, они знают и тебя, и то, как ты работаешь. Это ничто не изменит.

— На должность баллотируется Валери. У нее нет детей и на одну книгу больше, чем у меня. Прямо сейчас мне надо работать больше, а не меньше.

— Милый. Ну правда.

— В науке нет баланса работы и личной жизни. Уж ты-то должна это знать, хотя у женщин все может быть по-другому. Нет тех же ожиданий, того же драйва.

— Ну да, — рассмеялась Кэй. — Драйва у нас нет! Мы должны воспитывать детей, готовить, работать, преподавать, проводить исследования и писать собственные книги. Мы должны поддерживать мужей, следить, чтобы ничего-ничего не мешало им заниматься их очень важной работой. И мне невероятно повезло — я навсегда останусь адъюнктом.

— Ну, ты же сама этого хотела. Вот и пожалуйста.

— Слушай, так нечестно. Ты тоже этого хотел.

Тишина. Если Кэй уйдет от Питера к другому, Деминя придется отправить обратно в город?

— Хотел же, — сказала Кэй, — правильно?

— Конечно.

— Как думаешь, мы справимся?

— Конечно, — ответил Питер. — В этом преимущество патронатной семьи. Можно примерить роль родителей на себя, посмотреть, что будет.

— Я боюсь слишком привязаться. Тетя или мать может прийти за ним в любой момент.

— Не думай о завтрашнем дне.

— И не то чтобы я считаю, будто хорошими могут быть только биологические родители, но это тяжело. Это не приходит само собой, естественным образом, хоть мне и не нравится пользоваться таким эссенциалистским термином.

— Не всё сразу. Когда он пойдет в школу, станет проще. Он найдет друзей. Сама увидишь.