Беспокойные дали - [19]

— Брат уже уехал, — осклабился он. — Теперь прямо на Зых.

В Черном городе, примерно на половине пути до училища, водитель внезапно затормозил.

— Э, командыр, выйдем на минуту, поговорить надо

На улице, прикрыв дверцу и, воровато оглядевшись по сторонам, хотя кругом была непроглядная тьма и безлюдье, азербайджанец, тихо прохрипел:

— Давай по дэсять долларов с брата!

— Что-о-о? — протянул Андрей, — Какие ещё доллары? Ты, что спятил? Ты же обещал курсантам довезти бесплатно!

Водитель расхохотался.

— Вай-вай, какой глупый человэк! Кто же ночью возыт бэсплатно, да ещё на Зых?

— Но у нас нет таких денег, — развел руками Платонов.

— А зачем тогда садился в автобус? — нахмурился водила. Потом махнул рукой:

— Ладно, рады тэбя дарагой! — так и быть, — довэзу. Но с одним условием: пусть твои курсанты дадут мнэ двэ пары джинсов, тры футболки и двэ пары кроссовок.

— Да ты что! Грабить собрался сволочь? — заорал Андрей.

— Иш ты, какой горачий, — покачал головой джигит. — Нэ хочишь платить — иды со своими курсантами пэшком.

Он открыл дверь и прокричал:

— Выходы! Далшэ не поедэм. Автобус сломался!

Ситуация складывалась аховая. Кругом ни души. Начало пятого. Курсанты, узнав в чем дело, стали возмущаться. Кто-то предложил отдать азербайджанцу шмотки, которые тот требовал, но Платонов категорически запретил. Приказал всем сидеть в автобусе, и не вступать ни в какие переговоры с водителем.

А тот демонстративно копался в моторе, не обращая внимания на них…

Минут через двадцать послышался стрекот мотоцикла. Платонов вышел на середину трассы, размахивая руками. Ослепив светом фар, мотоцикл резко затормозил. За рулем был милиционер. Платонов рассказал, что произошло. Милиционер с важным видом выслушал. Сказал «подожди!» и направился к водителю автобуса. Сначала они говорили тихо. О чем — понять было невозможно, поскольку говорили на своем языке. Потом, все распаляясь, перешли на крик, отчаянно жестикулируя и тыча руками то в сторону Платонова, то друг в друга, то в сторону курсантов в автобусе. Потом водитель юркнул в кабину, выскочил и нервно сунул что-то милиционеру. После этого тот ещё более важный, чем прежде, вернулся к Платонову:

— Ты понымаешь, дарагой, он нэ может ехат. У нэго сломася насос.

— Какой насос? — возмутился Андрей.

— Нэ знаю! Только он ехат нэ молжет.

— Он же жулик и вымогатель. Он требует доллары или курсантскую одежду.

— Нэ знаю! Этого он нэ говарыл.

Поняв бессмысленность дальнейшего препирательства, Андрей сказал:

— Хорошо, черт с ним, с этим жуликом, но помоги нам добраться до училища.

Милиционер молчал.

— Ты учти — я везу иностранцев. Могут быть большие неприятности. Тебе это надо?

— Нэ надо, буркнул страж порядка. — Через двадцать минут здэс будэт проезжать автобус с рабочими на Серебровские промыслы. Я тэбя с ними отправлю.

…Едва курсанты погрузились в пропахший нефтью и крепким табаком автофургон нефтяников, как водила погрозил в их сторону кулаком, захлопнул капот своего автобуса, вскочил в кабину и дал по газам. Взревел и милицейский мотоцикл. Участники ночного инцидента, набирая скорость, разъехались в разные стороны, каждый по-своему переживая случившееся.

5

Вскоре после Нового года отправили Платонова в Москву для согласования размещения сомалийских курсантов во время зимних каникул в общежитии столичного вуза. Попутчик по купе одногодок Андрея, радушный и предупредительный аспирант института биологии Академии Наук Азербайджана Алик Кулиев, ехал в столицу на научный семинар, который должен был проходить на ВДНХ.

Чем больше Платонов вживался в быт, традиции и устои бакинцев, тем больше они нравились ему. Подкупало их жизнелюбие, открытость, готовность прийти на помощь в любую минуту. Они легко взрывались эмоциями но, быстро успокаивались, переходя на миролюбивый тон. И даже восточная склонность к плутовству была у них какой-то по-детски простоватой. Андрей часто с улыбкой вспоминал ночной инцидент с автобусом. Так откровенно попасться на примитивную уловку прожженного шоферюги мог только славянин.

Алик Кулиев, узнав, что Андрей ещё не решил с местом своего базирования в столице безапелляционно заявил:

— Чего там решать. Давай вместе поселимся. В гостинице, рядом с ВДНХ, на участников семинара забронированы места Мой коллега не смог поехать, и ты за него вполне сойдешь.

Так Андрей оказался в районе двух достопримечательностей столицы: Выставки Достижений Народного Хозяйства и величественного монумента «Покорителям космоса», в цоколе которого размещался мемориальный музей космонавтики.

Платонов любил музеи. Их торжественная тишина, гулкость залов, специфический «музейный» запах, каждый раз создавали в его душе особый настрой, будоражили воображение, давали простор фантазии и домысливанию ситуаций, в которых некогда бывали и действовали представленные на обозрение экспонаты. Но раздражали бесконечные шаркающие группы праздных обывателей с чирикающими экскурсоводами. Они мешали сосредоточиться, осмыслить и почувствовать дух времени и замыслы творцов раритетов. Поэтому он старался посещать музеи в ненастные дни, в начале недели, в утренние часы — когда меньше всего посетителей.