Беспокойные дали - [11]

Очень хорошо выявляются психологическая совместимость обеих сторон в длительном совместном пребывании вне стен училища, а степень компетентности педагога при свободном обмене мнениями со своими подопечными. И лучшего места для взаимной оценки, чем учебная практика придумать не возможно. Важность этого как-то сразу интуитивно ухватил Платонов. Он не подстраивался под своих подчиненных, не пытался мелкими вольностями или уступками завоевать их симпатии, он просто жил среди них как равный, но облеченный особой ответственностью и служебным долгом человек. И они это поняли и оценили. Особенно доверительные отношения сложились у Андрея со старшим национальной группы Ильмаром Рахмани.

Знакомству с Рахмани предшествовала необычная история. Как-то Лида с Вагитом пригласили его «на посиделки» в гости. Там он познакомился с симпатичной девушкой Алией.

Алия, башкирка по национальности, закончила с медалью госуниверситет в Уфе и по праву выбора, поехала в Баку преподавать курс истории востока в Бакинском университете. Она не без гордости сообщила Андрею, что в этом году выпускает первых своих студентов, да ещё иностранцев.

— Правда, — вздохнув, сказала она, — в этой бочке меда есть большая ложка дегтя — мой лучший ученик Фарид Бель-Аббес сейчас находится в клинике.

И поведала следующее: На зимние каникулы Фарид поехал в Москву. Там познакомился с девушкой. Пригласил её в ресторан «Арбат» в ту пору очень популярный у молодежи. Вечер заканчивался, и они собрались, было уходить, как вдруг с первыми аккордами танго к их столику направился пьяный парень. Он подошел, сально улыбаясь, молча взял за руку подругу Фарида и потянул танцевать. Та воспротивилась. Это привело наглеца в бешенство. Он схватил девушку за длинные волосы, намотал их на кулак и заорал:

— Пошли, шалава! Или я заставлю тебя вместе с этой африканской обезьяной голыми танцевать на столе!:

Фарид ударил мерзавца, заломил ему руки и крикнул, чтобы вызвали милицию. В какой-то момент парень вывернулся, выхватил финку и бросился на Фарида. Тот инстинктивно закрылся от удара рукой, и финка полосонула возле запястья. От ярости и пронзившей боли всё поплыло в глазах, и он потерял сознание. Дебошира скрутили и сдали милиции, а его с большой потерей крови скорая доставила в клинику. Потом была сложная операция. Что-то сшили не так, и рука практически бездействовала. Месяц назад он снова уехал в Москву, на повторную операцию. И вот узнав, что Андрей собирается на следующей неделе в столицу, Алия и попросила его навестить Фарида.

…Кирпичное здание на Шаболовке напоминало армейскую казарму. Ощущение казармы усилилось, пока дежурная сестра вела Платонова по лабиринту гулких полутемных коридоров. Наконец, они вошли в палату больше напоминавшую крытый конный манеж, в котором вместо лошадиных стоил, вдоль стен размещались плотные ряды армейских кроватей с грязно-белыми прикроватными тумбочками. Центр манежа занимали редко расставленные квадратные обеденные столы с неказистыми стульями. Сквозь узкие стрельчатые, давно не мытые окна с улицы пробивался серый рассеянный свет.

Сестра подвела его к койке в дальнем углу. На ней, укрытый с головой спал пациент.

— Скучает! — наклонившись к Андрею, тихо произнесла сестра. — Один он здесь. Всех навещают, а к нему никто ни разу не приходил. Да ещё и иностранец. Скучает! — вздохнула она.

Сделав знак, Андрею, она отвела его от кровати и зашептала:

— Боится! Вторая операция. Правая рука это ведь не шутка. Парень-то совсем молодой.

Помолчав, произнесла:

— Даст Бог, всё обойдется. Оперировать его будет сам зав отделением. Профессор с мировым именем. Вы уж его подбодрите, успокойте.

Они вернулись к спящему.

— Фарид, к тебе гости! — потормошила она парня.

Одеяло откинулось. Парень потер кулаком глаза. Сел на кровати и не непонимающим, затуманенным ото сна взглядом, уставился на незнакомца.

Был он красив. Черные жесткие вьющиеся волосы, изящные дуги густых бровей, смуглый правильный овал лица с припухшими ото сна алыми губами, вызывали невольное восхищение.

Парень растерянно улыбнулся, явно не понимая цели визитера.

— Фарид, я из Баку от твоей учительницы Алии!

Что тут началось! Фарид вскочил. Накинул на себя одеяло, бросился к Андрею, схватил его руку, начал трясти. Одеяло упало на пол. Он, не обратил на это внимания. Босой, в полосатой больничной пижаме, он нежно гладил Андрееву руку и взволнованно, быстро, быстро говорил, мешая арабские, французские и русские слова в один бурный поток человеческой радости.

Сестра накинула ему на плечи одеяло, подала тапочки. Тот, механически надел их не выпуская руки Платонова, словно боясь, как бы этот неожиданный и такой желанный гость не исчез.

— Двадцать минут, не больше, — улыбнулась Андрею сестра и удалилась.

…Через месяц Фарид возвратился в Баку. И хотя рука ещё действовала плохо, но он твёрдо верил, что «всё будет хорошо!» Так ему сказал врач, когда его выписывали из больницы. А врач, учитель и отец на Востоке непререкаемые авторитеты. Каждому их слову верят как некоему абсолюту, ибо они по твердому убеждению мусульман, посланники Пророка на земле.