Беспамятство - [73]

Нет не всё, - сказала Ляля горько* - А наша любовь? Её ты кому сдал в аренду и иод какие проценты?

Большаков взглянул растеряно.

Разве я не люблю? Просто уже нс тебя одну. Произошла короткая рокировка.

Память Ольги зацепилась за то, что когда-то их объединяло:

Мы давно не играли в шахматы.**

Но Виталий Сергеевич и на этот раз не сбился:

Да что ты? Играем каждый день и всегда новую партию. Вся жизнь, - он новел рукой, - большая шахматная доска* Раньше ты это понимала.

Раньше и ты меня понимал.

Он пожал плечами. Их духовная близость истаивала.

Выходи за Бачелиса, - вдруг сказал отец. - По-настоящему свой человек. Его воспитывала мать и хорошо преуспела. Помнишь, на десятилетии холдинга я вас знакомил? Такая крепкая старушенция.

Смутно. Но вряд ли меня увлечёт франт с ушами Чебурашки.

Напрасно, напрасно. Внешность имеет значение для любовника, и то не всегда, а никак не для мужа. Семья - это островок, на котором можно защититься от бурь и встретить старость.

Мне рано думать о старости. И что мне острова? Мне нужен целый мир, который больше не существует!

Вот как раз Б а челне может положить к твоим ногам все прелести Вселенной, Несмотря на должность, он почти такой же акционер, как я. Объединить капиталы — мудрый шаг,

И сколько у него процентов?

Секрет, Много, Он пришел ко мне в трудную минуту с большими деньгами. Где-то нарыл. Пришлось уступить, не жадничая.

Какой ты щедрый. Ещё Тацит сказал: у кого нет врагов, того погубят друзья. Не опасаешься?

Его? Нет. Бачелис свою пользу знает - пока я жив, он на коне.

Боюсь, он и жену подбирает по принципу выгоды, потому до сих пор холост.

Жены у Юрия Львовича, действительно, никогда не было, даже о любовницах сплетни не доходили, словно он дал обет целомудрия или, как холодная женщина, терпеливо ожидал выигрышной партии. При его-то капитале? Это невольно вызывало недоверие: нс мог такой тщательно отлаженный механизм служить простым целям. Но если не простым, то каким?

Ляля вспомнила, как много лет назад Бачелис ловко скрыл разочарование, услышав от босса, что дочь выходит замуж. Неужели сам рассчитывал оказаться на месте жениха? Но, может, и померещилось, - тогда казалось, все окружающие в неё влюблены. С тех нор взгляд Бачелиса затвердел, словно под бархатом густых ресниц скрывается нож. Впрочем, возможно, она судит предвзято — ей нс нравились люди, которые имеют влияние на отца.

Сказала невесело:

Нс узнаю своего замечательного папку в роли свахи.

Что делать, если ты не знаешь, что для тебя лучше.

Может, это и правильно? По-крайней мере, душу не надо насиловать. Лучше для меня - значит хуже для другого. Ты же знаешь закон сохранения веществ: если в одном месте прибыло, то в другом убыло.

Кому нужна твоя девственная душа? Что-то не вижу охотников.

Ляля отшатнулась, словно получила пощёчину.

Мне нужна. Мне,

Странно и неприятно было видеть отца жестоким и не вообще, а к ней. Ольга почувствовала отчуждение и испугалась. Как она

раньше не замечала? Под ногами неожиданно разверзлась земля и образовался овраг, который не перейти. Теперь они но разные стороны, и на том берету вместе с отцом осталась часть её души. Но как и когда всё изменилось? Неужели манерная Вероника способна так исказить личность мужчины - нс простого, а властного, независимого, самоуверенного. Нет, нс то. Но что? Ольга не находила ответа.

Вспыхнула безумная мысль - а сама она любит ли отца, как любила прежде? Она ведь считала, что истинная любовь не умирает. Романтические бредни, аксиомы воображения! Любовь слишком нежная субстанция, сё даже подвергать испытанию опасно, а уж убить — ничего нс стоит, требуется только одно условие для палача - не иметь сердца. Но ведь сердце у отца было, было! И очень большое! Она слышала его биение, когда папа маленькой носил её на руках. Как оно катастрофически съёжилось, вынужденное переживать двуличие необходимости!

Но пуповина родовой связи ещё держалась. Чтобы оборвать се окончательно, понадобится потрясение недюжинный силы. Да разве ж за этим дело станет? Судьба уже замахнулась и замерла в ожидании удобного момента.

Ольга возвращалась из института домой поздно, на метро. Машину ещё вчера загнала на техосмотр, должны были вернуть, но как всегда задержали. Вечер стоял тёплый, пахло мокрым снегом и приближающейся весной. От метро до дома хорошим шагом минут десять. Тротуары Кутузовского проспекта, где с лёгкой руки партийной верхушки всегда обитали важные столичные чиновники, рабочие хозяйственной службы выскребали тщательно, до асфальта, но с утра, и к концу дня легко поскользнуться на тонкой ледяной корочке. В сапогах с высокими каблуками Ляля шла медленно. Она мысленно перебирала несчастья последнего года и удивлялась, какой густой полосой они повалили: смерть мамы, женитьба отца на жуткой женщине с маской вместо лица, измена Макса и развод, ето загадочное исчезновение, В довершение — эти головные боли, которые продолжались и с каждым разом длились всё дольше. После очередного приступа из мозаики сознания стал напрочь вываливаться больший или меньший кусок. Сначала она напряглась, пытаясь восстановить провалы, но потом пришла к выводу, что так даже лучше. Вместе с памятью уходили боль и желания. В конце концов, может она забудет прошлое и останется наедине лишь с безразличным настоящим. Поскорей бы.