Бесноватый Цесаревич-4 - [121]

Меня же ждала встреча с совсем иной делегацией, если её так можно назвать. Остановился я в Петровском, туда и съехались весьма интересные люди, которые сейчас владели более чем половиной российской промышленности. И настроены они были больше негативно в отношении одного излишне наглого царевича.

Баташевы, Демидовы, Кнауфы, Красильниковы, Лазаревы, Лугинины, Осокины, Походяшины, Строгановы, Турчаниновы, Яковлевы, а также несколько купцов первой гильдии и промышленники помельче. Ещё были наследники Мясникова с Твердышевым, в лице таких фамилий, как Бекетовы, Дурасовы, Голицыны, Козицкие и Толстые. Российская аристократия не стеснялась родниться с купеческим сословием, если речь шла о серьёзных суммах. А промышленники, недавно выслужившие дворянство, с удовольствием женили своих детей на представителях старых фамилий. Отдельно от всех расположился граф Орлов, который совсем недавно пополнил ряды крупных русских бизнесменов. Только сейчас до меня дошло, какие силы могут вступить со мной в конфликт. Это не только деньги, но ещё вековые связи и огромное влияние. Но мою двойственную сущность это только распаляло, и я точно не боялся последствий. На моей стороне было две вещи — правда и вся мощь государственного аппарата. Ещё и личная разведка с подготовленными башибузуками. И мои оппоненты знали это не хуже меня. Всего в зал набилось человек пятьдесят, для которых были поставлены ряды стульев, а в соседних комнатах приготовлены столы с закусками и напитками.

Мою свиту составлял верный Дугин с помощниками и охрана, переодетая в лакеев. Был ещё один господин весьма приятного облика, с военной выправкой, но в скромном гражданском камзоле. При виде его многие гости изрядно напряглись. Понятно, что присутствие бывшего генерал-прокурора[2] и одного из чиновников, который не предал Павла, было загадкой.

—Думаю не нужно пояснять, для чего я собрал столь уважаемую публику? Или у кого-то есть вопросы?

—А я бы вас послушал, ибо совсем далёк от происходящего, — к облегчению многих отозвался граф Орлов.

Он действительно прибыл в Москву только вчера. Ещё Алексей Григорьевич совершенно не интересовался делами двора и моими разборками с аристократией. Граф увлёкся новой игрушкой в виде завода. Вернее, уже было построено два полноценных предприятия, открыто несколько шахт, соляные прииски и несколько огромных сельскохозяйственных артелей, более похожих на агрохолдинги моего времени. А ещё были дорогие его сердцу кони.

—Всем участником сегодняшнего заседания были переданы специальные извещения, где были описаны основные темы предстоящего разговора. Разосланы они были более года назад. Но собрать в одном месте такое количество занятых людей дело долгое. И за последнее время произошло столько событий, что боюсь, мы не ограничимся только экономикой и развитием промышленности.

—Из присутствующих здесь мало кто связан с политикой, Ваше Высочество. Но зато у многих пострадали родственники. Нам бы хотелось понимания, долго ли ещё будет длиться этот произвол? И если можно личный вопрос, что случилось с моими двоюродным братом Никитой Никитовичем и его племянником Евдокимом? — к обсуждению присоединился Павел Демидов.

Чувствую, что опять начинаю заводиться. То есть смерть Павла, которого я благодаря своей новой сущности воспринимал как отца, для всех довольных и самовлюблённых вещь незначительная. А их родственники пострадавшая сторона? Шестьдесят лет дяде, должен понимать, с кем и в каком тоне он разговаривает.

—То есть вы считаете участие ублюдков, коих сейчас нарекли пострадавшими, причастными к убийству Императора, мятежу и покушению на мою жизнь, невинно осуждёнными? Но благо речь не о них. Есть у нас и более насущные вопросы.

Сука, как тяжело держать себя в руках. Но сегодня мне точно нельзя перегибать палку, хотя макнуть мордой в грязь некоторых товарищей необходимо. Поднимаю руку, пресекая попытки взволнованного учёного возразить. Поворачиваюсь в сторону Дугина, который тут же раздаёт первому ряду копии с заключением о преступлениях Никиты Демидова, его племянника и нескольких особо одиозных помощников. Допрашивали его вчера, что не доставило мне никакого удовольствия. Старик оказался мразью, что даже мне стало тошно, хотя и читал ранее много всего про порядки, существовавшие на уральских заводах. Племянник мало чем отличался от дядюшки, а в некоторых дикостях был даже более находчивым. Ещё он был безмерно похотлив, используя положение и деньги, фактически насиловал любых понравившихся девушек, включая совсем юных.

—Я понимаю, что для присутствующей здесь публики нечеловеческие условия жизни рабочих, травмы, гибель на производстве, голод их семей и просто издевательства приказчиков с управляющими, не являются причиной ареста столь уважаемого господина. Только незаконная добыча золота, изготовление фальшивых монет и нападение с целью убийства на экспедицию Академии Наук, называется преступление против государства российского. И за это придётся отвечать по всей строгости закона. А с учётом того, что трибунал по рассмотрению особо опасных деяний ещё не распущен, то подумаете какая судьба ждёт преступников. А также я бы не стал на вашем месте спокойно относиться к преступлениям против рабочих. Это в первую очередь касается вас, господин Яковлев, — обращаюсь к дёрнувшемуся промышленнику, — Да, именно Петра Саввича.