Бескрайние земли - [41]
И дона Ана сразу все поняла; теперь она знала, что лес Секейро-Гранде будет принадлежать Бадаро, на этих землях поднимутся деревья какао, и, как однажды обещал Синьо, она выберет название для будущей фазенды. Лицо ее осветилось радостью, она была счастлива.
Синьо Бадаро поднялся. Он выглядел величественно, словно древний пророк, с длинными, начавшими седеть волосами, с черной бородой, ниспадающей на грудь. Жука взглянул на старшего брата.
— Я всегда говорил тебе, Синьо, что нам нужно войти в этот лес. Когда мы им завладеем, никто не сравнится могуществом с Бадаро…
Дона Ана расплылась в улыбке. Она была согласна с дядей.
Вдруг послышался испуганный голос Олги:
— Что, опять начнутся столкновения? Если так, я немедленно уезжаю в Ильеус… Такая жизнь не для меня… Видеть, как убивают людей…
В этот момент дона Ана ненавидела Олгу. Она бросила на нее взгляд, полный безграничного презрения и злобы; Олга была из другого мира, бесполезного и мерзкого, по мнению доны Аны.
Пробили часы. Синьо сказал дочери:
— Иди спать, дона Ана, пора уже. И ты тоже, Олга… Я хочу поговорить с Жукой.
Радость исчезла с лица доны Аны. Олга и Раймунда поднялись, а она искала повод, чтобы упросить Синьо разрешить ей остаться. Но в это время послышался лай собаки, значит, кто-то появился во дворе; все остановились. Минуту спустя в дверях веранды появился Вириато, собака следовала за ним, но, как только узнала его, перестала лаять. Жука подался вперед и спросил;
— Ну, как?
Мулат опустил глаза и торопливо заговорил:
— Наверно, человек поехал по тропинке, мимо меня он не проезжал. Попадись он мне, я бы конечно сбил его!..
— Что же произошло? Что-нибудь случилось с Дамианом? Говори скорей…
— Он промазал…
— Не может быть!
— Промазал? — Жука был поражен.
— Похоже, что так, сеньор. Не знаю, что с ним стряслось. Он вел себя как-то чудно с тех пор, как вышел из дому. Просто непонятно, что с ним произошло. Это не кашаса, я бы знал…
— Ну и что дальше было? — спросил Синьо.
Мулат снова опустил глаза.
— Фирмо даже не ранен. Все уже прознали об этом. Говорят, Дамиан спятил. Никто не знает, куда он делся…
— А Фирмо? — настороженно спросил Жука.
— Я натолкнулся на двух людей, несших покойника. Они сказали, что Фирмо поехал по направлению к каза-гранде полковника Орасио. Он поскакал галопом, остановился только, чтобы сказать, что вы посылали убить его, но Дамиан промахнулся. Он не хотел больше разговаривать, торопился вовсю… Когда я встретился с этими людьми, вокруг них уже собралась толпа, обсуждали случившееся…
Женщины стояли как вкопанные, дона Ана с библией в руке жадно следила за разговором. Теперь она поняла все и оценила значение этого события. Она знала, что в эту ночь поставлено на карту будущее Бадаро. Синьо прошелся по зале широкими шагами.
— Что же случилось с негром? — спросил он.
Вириато попытался объяснить:
— Похоже, что он испугался…
— Я тебя не спрашиваю…
Мулат съежился. Жука потирал руки, стараясь скрыть свое волнение:
— Теперь уже другого выхода нет… Лучше начать нам прежде, чем выступит Орасио… Это — война…
Услышав слова мужа, Олга сделала испуганный жест. Синьо снова сел. Прошла минута молчания. Он думал о том, что дочь прочитала в библии. Казалось, все было ясно, но он захотел еще раз удостовериться:
— Ну-ка, почитай еще, дона Ана…
Она взяла книгу, раскрыла ее наугад и, стоя, прочла. Ее руки немного дрожали, но голос звучал твердо:
«А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу».
Синьо поднял голову, у него уже не оставалось никаких сомнений. Знаком он велел женщинам выйти. Олга и Раймунда пошли к дверям, но дона Ана не двинулась с места. Те были уже в коридоре, а она все еще стояла в зале с библией в руке, смотря на отца. Жуке хотелось поскорее ее спровадить, чтобы поговорить с братом наедине. Синьо сказал суровым голосом:
— Я ведь велел тебе идти спать, дона Ана. Чего ты ждешь?
И тогда она процитировала на память, не заглядывая в библию и устремив глаза на отца:
«Не иди против меня, вынуждая меня покинуть тебя и уйти, ибо куда бы ты ни пошел, туда пойду и я; и где бы ты ни остался, там останусь и я».
— Это не женское дело… — начал было Жука.
Но Синьо прервал его:
— Пусть она останется. Она — Бадаро. Придет день, когда ее дети, Жука, станут собирать какао на плантациях Секейро-Гранде. Можешь остаться, дочь моя.
Жука и дона Ана сели рядом с ним. И они начали разрабатывать планы борьбы за овладение лесами Секейро-Гранде. Дона Ана была довольна, и эта радость делала еще красивей ее смуглое личико с горящими черными глазами.
12
В эту ночь разнузданных страстей, чаяний и грез вокруг леса зажглись огни. Керосиновые лампы в доме Орасио и в доме Бадаро. Свеча, которую дона Ана поставила у подножья статуи богородицы в алтаре каза-гранде, моля помочь Бадаро. Свеча, зажженная у тела покойного, которого несли к дочерям в Феррадас. Огни на фазенде Бараунас, куда почти одновременно прибыли Жука Бадаро и Манека Дантас, чтобы переговорить с Теодоро. Красный и дымный свет коптилок в хижинах работников, проснувшихся раньше обычного, чтобы послушать рассказы о негре Дамиане, который дал промах и скрылся неизвестно куда. Свет в доме Фирмо, где дона Тереза на кровати из жакаранды ожидала мужа. Огни в домах мелких землевладельцев, разбуженных неожиданным прибытием Фирмо с жагунсо Орасио: Фирмо привез им приглашение на завтрак к полковнику. Вокруг леса горели огни фонарей, светильников, ламп и коптилок. Они обозначили границы леса Секейро-Гранде с севера и с юга, с востока и с запада.
Роман «Дона Флор и два ее мужа» переносит в солнечную Баию — место действия почти всех произведений писателя. Автор дает широкую панораму баиянской жизни, картину обычаев, нравов условий и условностей, окрашенную колоритом Сальвадора, города, в котором смешались все расы. История двух замужеств доны Флор — основная сюжетная линия романа.«История о нравственности и любви» — повествование, в котором автор высмеивает мелкую буржуазию, ее неспособность к полнокровной жизни, ее нелепые и смешные предрассудки.
Жоржи Амаду известен по всему миру как непревзойденный певец солнечной Бразилии. В его книгах смешались все мыслимые краски далекой жаркой страны, где круглые сутки звучит музыка, нищета ведет непрерывную войну с богатством, а благочестие уживается под одной крышей с самыми ужасными пороками. «Генералы песчаных карьеров» – роман особенный, пожалуй, самый необычный, яркий и знаменитый из всех произведений Амаду. В нем рассказана история банды беспризорников, ночующих на песчаных пляжах Баии. Они совершают дерзкие ограбления, скрываются от полиции и свято чтут неписаные законы дружбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже издававшийся в Советском Союзе, переведенный на многие языки мира, роман Амаду «Лавка чудес» является для автора программным. Непримиримое столкновение прогрессивных и реакционных сил бразильского общества по вопросу о неграх и их влиянии на культуру Бразилии, раскованной народной стихии и узкого буржуазного миропорядка составляет идейную ткань романа. Всем ходом повествования автор отстаивает богатство и многообразие народной культуры, этой сказочной «Лавки чудес».
Классик мировой литературы Жоржи Амаду (1912–2001) знаменит не только своим выдающимся писательским талантом, но и гуманистическими идеями. В его творчестве причудливо переплетаются реальность и мистика, экзотика и неподражаемый колорит образов. В романе «Габриэла, гвоздика и корица» рассказывается об удивительной и прекрасной истории любви.Издательство «Правда», Москва, 1987.Перевод с португальского Юрия Калугина.
Как хорош язык Жоржи Амаду! Ровный и мягкий, певучий и сильный. Каждое предложение, как морская волна, накрывает тебя с головой соленой жизнью далеких земель. Эта книга — как поэма без рифмы, как песня, что их распевают жены моряков на бразильских побережьях.Эта поэтичность — жемчужина книги. Она разворачивает простые и трагичные истории из жизни баиянских моряков другой стороной, раскрывая сказочное их значение, причем реальность уходит на второй план. Нищета и тяжелый труд, горе жен, чьи мужья навсегда остались в море, — каждодневные трудности людей моря, но книга не об этом.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.