Бесконечность не предел. Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове - [31]

Саблин посмотрел на разложенные по столу бумаги, на схему в объёме дисплея, показывающую взаимодействие спортивных организаций Суздаля, но отказывать другу не решился.

— Через минут сорок тебя устроит?

— Жду, я дома. — Видеообъём айкома погас.

— Какая муха тебя укусила? — выпятил губы Саблин, размышляя над словами и поведением Шатаева. — Первый раз я вижу тебя таким взъерошенным. Математики такими быть не должны.

На сборы ушло три минуты.

Саблин сказал Светлане, что вернётся после обеда, попросил объяснить Евгению, что убыл по делам в исполком Федерации тенниса, и спустился к машине.

Прохор Шатаев жил в новой семнадцатиэтажке, формой напоминавшей не то корабль, не то утюг. Этот стеклянный сверкающий «утюг» был виден издалека, и многие жители города завидовали владельцам квартир необычного здания. Но Саблин знал, что строили его наспех и недоделки вскрывались каждый год: то щель появится в стыках между плитами либо под пластиковыми подоконниками, то протечёт труба, то засорится унитаз. Правда, Прохору повезло, его квартира дополнительного ремонта пока не требовала.

Математик встретил его в шортах и шлёпанцах. Он по-прежнему был хмур и рассеянно озабочен.

— Нет, ты всё-таки заболел, — решил Саблин. — Первый раз вижу, чтобы у тебя не был включён комп.

— Сядь, — сказал Прохор.

— Ты меня пугаешь. Убили кого? Тебя бросила Устя?

— Устя улетела в Норвегию на чемпионат.

— Ты с ней поссорился?

— Нет… почти…

— Почти? Снова обидел?

— Помолчи, — поморщился Прохор. — Ты мне просто не поверишь.

Саблин внимательно посмотрел на друга. Он действительно видел его таким растерянным впервые в жизни.

— Рассказывай.

— У меня был гость.

— Я его знаю?

Прохор криво улыбнулся.

— Как меня. Его зовут Прохор… Прохор Смирнов.

— Тёзка? — не понял Саблин.

— Это Прохор-11, почти что я сам. В своей числореальности он тоже математик, но работает в лаборатории метаматериалов, а не в студии технического дизайна.

— Что ещё за числореальность такая? Он тоже занимается числонавтикой, как и ты?

— Он занимается формологией, а теперь ещё и формонавтикой.

— Ничего не понимаю. Откуда ты его знаешь?

Прохор глубоко вздохнул, дёрнул себя за вихор, снова пошёл кругами по комнате.

— Он — это я, только из другого измерения, если хочешь. Теперь слушай и не перебивай.

Саблин сел.

Прохор какое-то время ходил по гостиной, дотрагиваясь рукой до мебели, потом начал рассказывать о визите гостя, которого назвал Прохором-одиннадцатым.

Рассказ длился полчаса.

Саблин слушал с непроницаемым лицом, не сделав ни одного жеста.

Прохор выдохся.

— Закончил? — подождал продолжения Саблин.

— Да. И я не псих!

— Верю. Но у меня появились вопросы. Насколько ты сам в теме?

— Если ты о формологии…

— О жизни твоего одиннадцатого.

— Ну, сколько он мне сообщил, столько и знаю.

— Давай начнём с математики. Объясни мне главное — суть происходящего. Какого дьявола понадобилось твоему «брату-близнецу» из соседнего измерения заявляться к тебе? Что ему нужно?

— За ним гонятся Охотники.

— Это я понял. Что за Охотники, почему гонятся?

— Хорошо, давай сначала, с математики. — Взгляд Прохора прояснился. — Суть происходящего в следующем. Все цифры и числа организуют превалитеты геометрических форм, а глобально — пространственно-временные континуумы. Эти континуумы образуют нечто вроде многослойной «матрёшки» пространств, что и есть Вселенная. Мы живём в Ф-превалитете под номером два, мой гость — в одиннадцатом превалитете, где командуют парадом изменённые по отношению к нашим физические законы. А законы эти формируются геометрией взаимодействий. Если в нашем числомире главная геометрическая форма — тетраэдр, то в одиннадцатом — конгломерат фигур — тетраэдр, куб, гептаэдр, связанные фигурой одиннадцатигранника. Плюс заключённые в цифрах сакральные свойства данной реальности — символические смыслы и действия. Уяснил?

— Нет.

— Хорошо, попроще. Версии реальности зависят от чисел и цифр, несущих алгоритм самопроизводства и развития жизни.

— Теперь понял. Но кто задаёт законы формы в каждом слое «матрёшки»?

— Отличный вопрос! Ты быстро ориентируешься.

— Учусь у тебя.

— Я не успел расспросить своего «брата-близнеца», кстати, там у него фамилия Смирнов… ах да, я уже говорил. Должен быть какой-то задатчик форм и констант.

— Программа.

— Базовые параметры задают цифры, а они не являются ни программами, ни реализаторами континуумов. Должен быть именно коммандер, задатчик развития. Если мой «брат» появится, я спрошу у него.

— Как он это делает — внедряется в мозги?

— Он владеет встроенным в психику механизмом числовой призмы.

— Чем?

— Умеет волевым усилием менять-разлагать спектры чисел и попадать в соседние числомиры. Этот способ он называет формонавтикой. И ещё у него есть эргион.

Саблин наморщил лоб в усилии понять смысл термина, и Прохор добавил:

— Энергоинформационный модуль, помогающий ему настраиваться на переход в соседние «слои матрёшки». Он иногда называет его инфобиотоном. Я понял, что это такое, можно будет соорудить нечто подобное из обычных деревянных палочек.

— Ты хочешь попробовать делать то же, что и он?

— Почему бы и нет?

— Рисковый парень! А если нарвёшься на этих самых Охотников? Кстати, кто они такие? Чем грозит встреча с ними?