Бесконечность + 1 - [14]

– Ну ладно, я рассказал про Финна. Теперь твоя очередь, – потребовал он.

– Как скажешь, Гекльберри, – ответила я с нахальной улыбкой, радуясь, что с таким именем его будет легко дразнить. Может, потому он и представлялся Клайдом. – По знаку зодиака я Рыбы, люблю долгие прогулки на пляже, закаты и романтические ужины.

Клайд вздохнул и покачал головой. Моя ирония его не впечатлила.

– Ты сказала, что твою сестру звали Минни. А теперь ее так не зовут?

Улыбка сползла с моего лица. Слишком трудно было бы ее удержать.

– Она была и всегда будет Минни, но в октябре прошлого года она умерла. – Я пожала плечами, как будто время уже исцелило эту рану и не оставило уродливого шрама, вопреки заверениям старой Энни.

– Понятно. – Клайд не стал говорить слова соболезнования. Он просто уставился на дорогу, и только тогда я заметила, что мы уже вернулись на шоссе. По обе стороны стеной проносились деревья, так что в поле зрения оставались лишь мы сами, дорога за спиной и бегущая вперед бесконечная черная лента шоссе.

– Ты что, по-прежнему готов взять меня с собой? – изумилась я.

– А ты этого хочешь?

Я снова посмотрела на него, пытаясь понять, нет ли в его словах двойного смысла, какого-то подвоха, который я не заметила, сигнала тревоги, призывающего меня свернуть с пути, пока не поздно.

– Финн! – Мне понравилось его имя. Оно казалось одновременно странным и очень подходящим. Это было причудливое имя, которому самое место в сказке про Питера Пэна. Сам же Финн Клайд, широкоплечий, заросший щетиной, немного пугающий, совсем не казался причудливым. И все же его имя удивительным образом сочеталось со всем этим.

– Да? – отозвался он.

– На самом деле я не хочу умирать.

Клайд перевел взгляд с дороги на меня, внимательно всмотрелся в мое лицо, а потом опять уставился вперед.

– Я просто потеряла желание жить, – объяснила я. – Но мне, возможно, удастся его вернуть. Просто нужно сменить обстановку, понять, кто я такая и чего хочу. Поэтому – да, я хочу поехать с тобой.

Финн коротко кивнул, и на несколько минут повисло молчание.

– Твоя сестра… она была старше или младше тебя? – спросил он.

– Младше. На один час.

Финн резко повернулся ко мне. Его лицо выражало шок.

– Что? Мы близняшки, – объяснила я, озадаченная его реакцией.

– Идентичные? – Голос Клайда звучал как-то странно.

– Да. Зеркальные. Слышал про такое?

Финн кивнул, но выражение его лица стало совершенно непроницаемым, и я подумала, что стоит, наверное, объяснить.

– Если мы вставали друг напротив друга, то как будто смотрелись в зеркало. У нас все было в точности противоположно. Видишь родинку у меня на правой щеке? – Я коснулась ее пальцем, и Финн невольно уставился на мое лицо. – У Минни была точь-в-точь такая же, в том же месте, только на левой. Я пишу правой рукой, Минни писала левой. У нас даже пробор на голове был зеркальный. Мы об этом особенно не задумывались, пока в старшей школе не началась биология. В учебнике была целая глава про близнецов. Мы очень удивились, когда узнали, что для нас есть специальное название.

– Зеркальные близнецы, – тихо произнес Финн.

– Ага, – кивнула я. – У всех идентичных близнецов яйцеклетка делится пополам, у зеркальных тоже, но позже, чем обычно. Намного позже. Из правой половинки получается один близнец, из левой – второй. – Я прекрасно помнила, что было написано в учебнике. Я была половинкой. Мы с Минни составляли единое целое. Разве такое забудешь?

– Как она умерла?

Я отвернулась к окну и решила выложить все как есть.

– Минни умерла от лейкемии. Болезнь обнаружили, когда нам было пятнадцать. В какой-то момент она даже поправилась. Наступила ремиссия. А два года назад ей опять стало хуже, вот только вся семья делала вид, что ничего страшного не происходит, чтобы я продолжала петь, ездить на гастроли и зарабатывать деньги. Это была моя обязанность – зарабатывать.

– Тебя не было рядом, когда ее не стало? – Финн говорил тихо, почти трепетно.

– Не было, – ответила я без всякого выражения, глядя в окно и надеясь, что проносящиеся мимо деревья сметут бурю чувств, закипавшую под жесткой коркой слов. – Мне сказали только после похорон. Неделя прошла. Я, видишь ли, была на гастролях. Бабушка не хотела, чтобы я отменила концерты. Речь игла о больших деньгах. Билеты были раскуплены, инвесторы уже вложились. Ясно же, что это намного важнее, чем похороны Минни и мои чувства.

Ярость внезапно вернулась, и я резко втянула воздух ртом, чтобы погасить гнев в груди. Но всем известно: чтобы потушить огонь, нужно лишить его кислорода. Воздух, наполнивший мои легкие, только раздул пламя. Захлебываясь злобой, боясь повернуться, я запоздало зажала рот рукой. Может, у меня из ушей уже повалил дым. Ярость обжигала, и я принялась остервенело крутить ручку на двери «Блейзера», чтобы опустить стекло. Ледяной воздух ворвался в салон, покусывая меня за щеки. Клайд ничего не сказал, не попытался перекричать шум, жалуясь на холод. Я закрыла глаза, представляя, как ветер уносит меня прочь. Но стоило мне высунуть голову в окно, и с меня тут же сорвало шапочку Медведя. Она полетела по шоссе, и я поняла, что потеряла ее окончательно – точно так же, как Минни.