Бесконечная война - [90]

— Сейчас поймешь, что его отвлекло, — сказала Салли. — Смотри.

Повернувшись, Янсон увидела небольших животных, покрытых коричневым мехом, которые мчались через поле, прочь от повозки, мелькая белыми хвостами.

— Похоже на кроликов.

— Это и есть кролики. Настоящие, с Базовой Земли. Интересно, как они сюда попали… — и Салли сердито покосилась на Финна Маккула.

Тот ухмыльнулся, показав множество треугольных зубов.

— Бигли их любят. Вес-село погонять. Вкус-сно ес-сть.

— Что еще ты продал биглям?

— Кроме кроликов?

— Да.

Он пожал плечами.

— Не только я. Еще колес-са. Железо…

— Ты продал им секрет изготовления железа?

— Привел кузнеца. Человека.

Янсон спросила:

— И какой платы ты потребовал за это?

— Дети их детей будут выплачивать долг час-стями…

И проклинать кроликов, подумала Янсон. Вспомните Австралию…

Кобольд склонился к ним, очевидно желая присоединиться к разговору, но женщины замолчали, и он отстранился. Возможно, почуял насмешку или нежелание общаться. Тогда Маккул извлек из мешочка свой древний плеер, нацепил наушники, включил музыку и стал покачиваться в такт. До Янсон доносились жестяные отзвуки. Кобольд вновь улыбнулся, глядя на Салли и Янсон и всячески стараясь обратить на себя внимание. Янсон подумала, что он представлял собой дурное подражание человеку, и притом вечно нуждающееся в одобрении. Животное достоинство, которым обладали его дальние предки, давно было утрачено из-за развращающего контакта с людьми. Янсон отвернулась, ощутив сильнейшее отвращение.

И, к своему ужасу, увидела, что, когда Лили и Снежок отвлеклись, Салли вытащила лучевой пистолет из кобуры на поясе у бигля, быстро осмотрела и сунула его обратно.

— Не работает, — шепнула она. — Я так и подумала. Еще один полезный факт, Моника.

50

Тропа становилась все шире по мере приближения к городу. Повозок, нагруженных тушами животных, кожами, грудами костей, попадалось больше и больше. Гнали в город и скот — животных, похожих на медведей и даже на обезьян. Стадам не позволяли разбегаться бигли-пастухи с палками и кнутами. Женщины увидели группу троллей, которых куда-то вел бигль, хоть и без очевидного принуждения. Они распевали что-то вроде кантри-рока.

Было и много пешеходов — бигли, взрослые и детеныши, одинаково скудно одетые, в набедренных повязках или куртках с многочисленными карманами. Никаких украшений, ничего похожего на ювелирное искусство. Ни шляп, ни затейливых одежек. Но когда толпа сгустилась, Янсон ощутила резкий запах мокрой шерсти, мочи и экскрементов и подумала, что, возможно, собаколюди украшают себя именно так — не внешними излишествами, а замысловатыми запахами.

Взрослые все шагали на задних ногах. Может быть, бегать на четвереньках разрешалось только на лоне природы или в одиночку. Примерно как человеку ходить голым. Но детеныши скакали под ногами у взрослых, как щенки вокруг нового хозяина. Янсон хоть и слабо разбиралась в анатомии, но наблюдала за биглями с большим интересом, пытаясь понять, каким образом существо, приспособленное для хождения на четвереньках, сумело приобрести вполне естественную на вид прямую осанку — и почему с такой легкостью возвращалось к первоначальному состоянию. В том-то и отличие биглей от людей, подумала она. Даже в детстве она не продержалась бы и пяти минут, если бы попыталась ходить на манер своего далекого обезьяньего предка.

Янсон цеплялась за подскакивающую повозку, ошеломленная образами и запахами. Городская толпа выглядела почти по-человечески, если смотреть сквозь полуопущенные веки. Бигли были выше людей, хотя из-за низко опущенного таза туловище казалось длинным, а ноги короткими. Не такая уж огромная разница, впрочем. Но тут же Янсон видела заостренные уши и холодные волчьи глаза, она вдыхала запах собачьей стаи и чувствовала, что эти существа невероятно далеки от нее.

Финн Маккул наблюдал за ней.

— Ты для них с-странная, но не нас-столько уж. Они думают, ты кобольд, — он рассмеялся. — Мы для них одинаковы — мы, люди. Вс-се одинаковы для глупых пс-син.

— Ты и я — не одно и то же, — с холодным презрением заметила Салли.

Было огромным облегчением, когда повозка наконец вкатила в город. Глаз Охотника представлял собой большое коричневое пятно — множество деревянных построек, растянувшихся по глинистой равнине, под пеленой дыма. Центр города охватывал широкий ров, через который были переброшены прочные на вид деревянные и каменные мосты. Ров, очевидно, предназначался для обороны, но никакой городской стены Янсон не заметила — только невысокую и неровную каменную ограду, которая скорее мешала животным забредать с полей на улицы, а не предохраняла от направленного вторжения извне.

Незадолго до рва путешественники миновали загородки, куда скот загоняли на убой. Янсон, кинув туда быстрый взгляд, заметила биглей за работой — мелькали отточенные каменные ножи, брызгала кровь, животные валились наземь одно за другим. Смерть и кровь, неизменные в каждом мире, как бы далеко ты ни забрался. Янсон почувствовала дурноту.

Строения были высотой лишь в пару этажей, прочные, но без всяких украшений — деревянные каркасы, заполненные камнем или глиной, соломенные и дощатые крыши, неправильные формы, никаких квадратов и кругов, которые обычно ассоциируются с человеческими поселениями. Через город, видимо, проходили только две транспортные артерии — длинные, прямые, они вели с севера на юг и с запада на восток, пересекая центр. Остальные улицы петляли и извивались. Кем бы ни были бигли, в геометрии они разбирались слабо — во всяком случае, в человеческой геометрии. Преобладающим стал запах дыма и сырого мяса, перебиваемый густой собачьей вонью самих биглей. Город наводняли не только запахи, но и шум — в нем звучал несмолкающий хор лая, воя и визга.