Бесхозная страна - [43]

Это даже не смешно. Не иначе Собан до последнего надеялся, будто Саян так никогда и не допишет свои предложения самому императору.

— Да, дописал. И сегодня же, — Саян поднял указательный палец, пока Собан не открыл рот, — отнесу их на Овальную площадь.

Пять больших листов исписаны сверху донизу, ещё с десяток нервно разорваны в мелкие клочки и лежат на полу возле столика. Саян аккуратно сложил послание в большой серый конверт из плотной бумаги. Указ строг. На лицевой стороне большими буквами Саян написал собственное имя, род деятельности и адрес. Последнее, что бросилось в глаза, когда Саян выходил из приёмного зала, недовольный вид молодого помощника.

По приказу императора на Овальной площади городские власти установили специальный ящик. Но-о-о… Проклятый червь сомнений тут же впился в сердце, едва Саян вышел на Овальную площадь со стороны Имперского проезда.

Это простолюдины прозвали площадь Овальной. На самом деле по форме она больше напоминает ромб, в углы которого вливаются две боковые улочки, а Имперский проезд протыкает её насквозь. В центре на небольшом возвышении стоит ящик. Крепкий такой, большой, углы обиты железом. Навесной замок прикрыт сургучной печатью. Самодовольный самурай в богатом кимоно из шёлка опустил в большую щель толстый конверт.

Саян остановился в нерешительности возле крайнего дома. Мимо по проезжей части грохочут тяжёлые телеги с большими деревянными колёсами, цокают копытами кони, снуют носильщики с плетёными коробами за спиной. Большой город живёт обычной повседневной и шумной жизнью.

Говорят, предложения горожан будет читать сам Буншан Изоб, великий советник. А так — бог его знает. Не исключено, что через день-другой деревянный ящик со всеми письмами и сургучной печатью улетит прямо в огонь. Ладно, Саян неуверенной походкой тронулся с места, хватит прохлаждаться.

Поток людей, коней, телег и коробов обтекает со всех сторон. Деревянные борта и лошадиные морды то и дело тычутся в плечи. Саян опять остановился возле помоста. Червь сомнений на время оставил сердце и тут же с утроенной силой вцепился в печень. Кажется, будто большой конверт во внутреннем кармане кимоно раскалился от напряжения. Хотя чему там напрягаться? Ещё немного, тонкая хлопковая ткань потемнеет и пойдёт язычками пламени.

Так не хочется доставать конверт из внутреннего кармана. Это, это, это какой же позор на весь город, на весь мир! За пару дней бурный поток самых первых, самых нетерпеливых советчиков уже схлынул. Возле ящика в основном толпятся любопытные горожане. Вот старичок в древнем коротком кимоно поглядывает с интересом. Рядом парень в кожаных штанах и куртке водит носом, словно пёс при виде сочного куска мяса. На той стороне улицы торговец веерами перестал расхваливать свой товар пожилой женщине, и они оба уставились на Саяна.

Может…, Собан прав? Саян машинально пощупал конверт из плотной ткани во внутреннем кармане кимоно. Не дело простолюдину давать советы власть имущим. Не по чину. Саян невольно поёжился. Кажется, будто все, кто только сейчас стоит или проходит по Овальной площади, смотрят ему в затылок и тычут пальцами.

Ящик никто не охраняет. В Марнее или в Стирии его давно бы либо спёрли, либо сломали, либо набросали бы внутрь всякий мусор и записки с пошлыми стихами и срамными рисунками. Но только не в Тассунаре. Ни одному горожанину, в независимости от социального статуса и достатка, даже в голову не придёт нацарапать на гладкой лакированной крышке ящика хотя бы одно похабное слово.

К чёрту! Так дела не делаются. Гнев и злость на собственную нерешительность огненным гейзером поднялись из низа живота. Червь сомнений в последний раз вскрикнул от боли и сгинул в языках жаркого пламени. Вживаться в роль, в очередную жизнь, очень хорошо, но только не до такой же степени! Свои советы и пожелания императору написал не тассунарец Саян-издатель, а Саян Умелец, Князь мира сего. И он же сделает пару шагов и опустит в большую щель конверт из прочной серой бумаги.

Былая неуверенность и страх разлетелись сизым дымом. Саян подошёл к ящику вплотную. Пальцы правой руки сами вытащили из внутреннего кармана кимоно большой конверт. Изнутри ящика долетел слабый шлепок, когда послание императору Тассунары проскользнуло сквозь большую щель.

— Что ты тут делаешь?!

Грозный рык резанул по ушам, Саян инстинктивно дёрнулся в сторону. Возле ящика стоит самурай. Судя по обтрёпанной накидке без рукавов и бледным широким штанам, достатка весьма среднего. Зато пара мечей с потёртыми рукоятками, как и положено, заткнуты за пояс.

— Прошу прощения, уважаемый, — Саян низко поклонился.

— Пшёл отсюда, — шикнул самурай.

Короткими кривыми пальцами самурай затолкал в большую щель серый конверт из дрянной бумаги. Не исключено, что живет он весьма и весьма небогато, раз лично пришёл на Овальную площадь, чтобы собственноручно опустить в ящик своё предложение императору. Но… катана и вакадзаси у него за поясом по-прежнему очень острые. Лучше не нарываться.

Надменный самурай отвалил прочь. Саян побрёл в противоположном направлении. Случайные прохожие пялятся на него во все глаза. Потрёпанный самурай невольно привлёк внимание горожан. И, Саян покосился по сторонам, у каждого любопытного в глазах читается немой укор. Словно молодой помощник вынырнул из-за угла и произнёс гнусавым голосом старого школьного учителя: "Наше дело исполнять приказы, платить налоги, не нарушать законы и ни о чём больше не думать". Зато во взгляде парня в кожаных штанах и куртке читается самый настоящий восторг. Как же! У простолюдина хватило смелости что-то там посоветовать самому императору.