Бесхозная страна - [20]

— Дабы пресечь на корню пересуды и непонимание, — звонко, словно глашатай на площади, заговорил Ивлат Ачиан, — я заранее заявляю и напоминаю, что я целиком и полностью поддерживаю мудрые заветы наших предков. Я прекрасно понимаю и осознаю, какие блага приносит Тассунаре самоизоляция от внешнего мира. Благодаря заветам нашим мудрых предков наша великая страна защищена от дурных влияний извне. Но!

Последнее слово Ивлат Ачиан резко выкрикнул, словно долбанул кувалдой по пустой бочке из-под сакэ.

— Проклятые иноземцы не оставят нас в покое!

Недовольного гудения не последовало. Участники Большого совета сидят тихо и смотрят на Ивлата Ачиана кто с пониманием, кто с немым осуждением.

— Тем, кто забыл, я напомню: — голос даймё домена Кирдан зазвенел натянутой струной, — всего два года назад благородные гунсарцы на том берегу моря Окмара все как один поднялись против проклятых фатрийцев, которые заполонили страну ядовитым опиумом, разорили и довели до нищеты многих благородных. И чем всё это закончилось?

Вопрос риторический, Буншан Изоб понурил голову. Восстание гунсарцев ничем хорошим не закончилось. Гунсар утратил последние черты самостоятельности и окончательно превратился в презренную полуколонию Фатрии. Иноземцы свергли мудрого правителя, который восстал против опиума, и посадили на его трон свою марионетку.

— А теперь самое главное: в армии Гунсара было больше двух сотен тысяч отличных воинов, благородных, хорошо обученных и вооружённых. Армию фатрийцев нельзя было назвать армией. Так, всего двенадцать тысяч воинов. Зато! — даймё Ивлат Ачиан резко возвысил голос. — У фатрийцев было много больших кораблей с большими пушками! Гунсарцев разгромили наголову.

Простолюдин с палкой не сможет противостоять самураю с тати (боевым мечом). Если мы выступим против стирийцев, то самураями с тати будут именно они, а нам выпадет незавидная роль простолюдинов с палками. В случае войны у нас нет и быть не может никаких шансов.

Придворные самураи неодобрительно загудели. Наиболее буйные забрякали мечами о деревянный пол.

— Мы не гунсарцы! — Блюл Пшенот вскипел от гнева. — Мы сильны духом как никогда!

Недовольство придворных тут же сменилось одобрительным рёвом.

— Ни сильный дух, ни доспехи предков не защитят нас от пуль и ядер проклятых иноземцев! — выкрикнул Ивлат Ачиан. — Как бы ни было горько, как бы ни было унизительно, однако нам придётся подписать договор со стирийцами!

Последние слова даймё домена Кирдан потонули в рёве негодования и дробном стуке десятков катан о деревянный пол.

— Тихо, — произнёс император, шум в зале большого совета тут же смолк. — Витус Ачиан, вам есть, что ещё сказать?

За плечами императора не одна сотня весьма эмоциональных больших советов. Правитель Тассунары прекрасно знает, как справиться с придворными самураями, горячими и скорыми.

— Да, Ваше Величество, — Ивлат Ачиан низко поклонился императору.

— Продолжайте. МЫ! — Тогеш Лингау резко повысил голос, — внимательно слушаем вас.

Вмешательство императора восстановило тишину и порядок в зале для советов.

— Да, нам придётся подписать договор со стирийцами. Но мы не просто пустим их в Тассунару. Нет. Мы начнём как можно быстрее перенимать у проклятых иноземцев всё самое лучше, всё самое сильное. Со временем мы обязательно научимся строить такие же большие корабли, отливать такие же большие пушки и делать такие же меткие ружья, как у них. Тогда и только тогда мы сумеем вышвырнуть проклятых иноземцев вон из нашей страны. Тогда и только тогда Тассунара не падёт на колени под наркотическим дурманом и не разделит горькую судьбу Рюкуна и Гунсара.

Упоминание о незавидной судьбе Гунсара и, в особенности, Рюкуна, двух стран по другую сторону моря Окмара, немного охладило горячие головы. Пусть Тассунару хранит благословленная самоизоляция, однако дурные новости из Большого мира доходят до тех, у кого хватает смелости услышать их и мудрости понять их. Былой боевой настрой на лицах придворных самураев сменился на мучительную задумчивость.

Сёгун Блюл Пшенот, военачальник личной армии императора, выразил всеобщий настрой самураев. Однако Ивлат Ачиан, даймё домена Кирдан, вынес на яркий свет Геполы самый потаённый страх придворных. Однако, несмотря ни на что, большинство придворных готово ввязаться в бесполезную и смертельно опасную драку. Буншан Изоб поднял катану рукояткой вверх.

— Великий советник желает высказаться, — Тогеш Лингау повернул голову. — Очень хорошо. Мы слушаем вас.

Буншан Изоб опустил катану. Он целый час репетировал собственное выступление, однако неуверенность в самый неподходящий момент нахлынула вновь.

— Уважаемые, — Буншан Изоб с трудом вытолкнул из горла первое слово. — Я, как и уважаемый Ивлат Ачиан, всегда выступал, выступаю и будут выступать до последней возможности за блаженную самоизоляцию нашей страны. К сожалению, проклятые иноземцы не оставили нам выбора. Тассунара не вынесет бремени войны.

Самая главная фраза, наконец, произнесена. Буншан Изоб перевёл дух.

— Казна испытывает хронический недобор налогов. Домены Тассунары за редким, очень редким исключением в долгах как в шелках, — слова легко и свободно полились из горла, Буншан Изоб выпрямил спину и расправил плечи. — Даже мне, великому советнику, приходится всё чаще и чаще от имени императора брать взаймы у нандинских менял. И только благодаря тому, что заёмщиком выступает сам император, они не смеют ни отказать, ни потребовать вовремя вернуть долги.