— Хочу… Так у тебя же нету!
— Не простой пряник — величиной с княжеский терем.
— Таких пряников не бывает, — уверенно заявил Роська.
— Но вообразить-то ты можешь? Этакий пряничный терем. Что бы ты с ним делать стал?
— Ел бы целую неделю.
— Ну, отъел бы, скажем, э-э-э… — Мишка задумался: сколько можно отъесть от пряничного терема за неделю? Ничего не придумал и сказал наобум: — крыльцо. Больше за неделю не одолеть. А дальше?
— Дальше ел бы, — не смутился Роська. — Угостил бы еще кого-нибудь.
— А с другой стороны, где тебе не видно, ел бы кто-то другой, кого ты ни за что угощать бы не стал. К примеру, Своята. Ел бы без спросу. А снизу ели бы мыши. А Своята еще отломил бы и понес на торг продавать. Потом к тебе мытник пришел бы и спросил: почему пряниками торгуешь, а мыто не платишь? А осенью пришли бы за податями — с дыма. От дождя бы пряник мок, на солнце — засыхал…
— Да на кой мне такой пряник? Ты это к чему?
— Это только один пряник, да и то сказочный, — поучительным тоном начал объяснять Мишка. — А тут без малого сотня народу, обязанности боярские, как-то еще отношения строить надо с воеводой менее знатного рода, с Церковью христианской, с князем, в конце концов… Куча всего. А ты — как с пряником: «Хочешь?» — «Ага, давай!» Не в игрушки играем, за каждым боярином жизни человеческие.
— Понятно, значит, ей время на размышление надо? — Лицо Роськи приняло озабоченное выражение, словно это на него свалилась забота о сотне людей. — Я как-то и не подумал…
— То-то, что не подумал. Не расстраивайся, постепенно привыкнешь.
— К чему привыкну?
— Ты теперь к владетельному сословию принадлежишь, вот и привыкай мыслить сословными категориями.
— Чем?
— Еще одно научное слово — категория. Придумал его древнегреческий философ Аристотель. Давно — за триста с лишним лет до Рождества Христова. Обозначаются этим словом общие свойства различных множеств: людей, предметов, событий. К примеру…
Шипит под полозьями снег, топочет копытами Рыжуха.
