Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [52]
Вообще отец Александр давал келейное правило по силам каждого и сообразно с его положением, но не возлагал тяжкого бремени неудобоносимого, как сказано в Святом Евангелии (см.: Мф. 23, 4), не обременял ничем таким, что могло кого-либо привести в смущение и расстройство. В этом отношении отец Александр был крайне осторожен и рассудителен, вызывая даже тем самым негодование некоторых других старцев, которые называли его «баловником», хотя впоследствии сами обратились к отцу Александру и сделались его учениками4.
Если иногда случалось, что кто-либо не исполнял келейного правила, то отец Александр советовал пополнить недостающее смирением и самоосуждением. Иногда же скажет шутливо: «Смирнее будешь». Другим советовал заменять правило в случае нужды молитвой Иисусовой. Так, монахине Каллисфении говорил: «Когда не можешь совершить правила, то сядь, твори молитву Иисусову сколько можешь — один час или полчаса, и вменится это вместо правила». И вообще советовал более всего заниматься молитвой Иисусовой сердцем и устами: «Старайся, — говорил он, — имя Господне произносить устами: оно очищает и избавляет сердце от страстей».
Ученик. Батюшка, почему так мало усердно занимающихся молитвой Иисусовой?
Старец. Много начинают, да мало кончают. Молитва Иисусова выше всех деланий духовных. Но если кто понудит себя усердно к ней и на опыте вкусит сладость от нее, тот скажет тогда: «Блажен тот человек, который ею занимается»5.
Ученик. Батюшка, как же научиться этой молитве, так чтобы, положив начало, и после не перестать ею заниматься, потому что начинающие читают эту молитву с трудом и неохотой?
Старец. Надо нудить себя. Без самопринуждения ни в чем не успеешь. Трудно идти в гору — под гору бывает легче; трудно бывает также слепому, пока он не прозрит; а когда прозрит, радуется и веселится, что увидел свет. Так и молитве, хотя и плохо и с трудом будем учиться, но со временем выучимся, если не ослабеем; зависеть это будет от нашего самопонуждения. Божия же помощь всегда готова к нам прийти.
Ученик. Батюшка, простите; помысл меня устрашает и говорит, что я ум свой поврежу, когда буду творить молитву.
Старец. Не обращай на это внимания; помысл этот от врага; а ты скажи помыслу: «Хотя бы случилось и умереть — но с именем Господним», и знай, продолжай молитву со вниманием.
Ученик. Батюшка, почему я, когда сойдусь с кем-либо, то готов говорить сколько угодно, и не вижу, как идет время. Когда же стану на молитву дома или в церкви, тогда откроются все невзгоды: и сон, и леность, и помыслы, и усталость, и время-то, кажется, необходимо для отдыха, и дела-то представляются нужные и необходимые?
Старец. Враг наш диавол, кругом нас скрадывающий и обманывающий, чрез нерадение и безпечность о нашем добром делании хочет отнять у нас время, как сказал некоторый святой старец: «Если кто-либо потеряет золото или сребро, то он может найти другое; если же потеряет время, живя в праздности и лени, то не возможет найти другого, взамен потерянного» (авва Дорофей, Поучение XI).
Когда мы предстанем на суд Божий, совесть обличит нас в том, что все время провели в лености и нерадении, мало помнили о Боге и редко к Нему обращались, считая молитву и беседу с Ним скучными и невыносимыми; а Господь нам скажет: «Какую милость чаете получить от Меня вы, обращавшие весь свой ум и заботу только на дела свои? Идите же в место, уготованное для тех, кто проводил время жизни в суете, лености и нерадении о своем спасении: с кем вы проводили дни ваши, с тем же и приимите мзду за вашу безпечность».
Ученик. Батюшка, нам, мирским людям, часто нет времени сходить в храм Божий. И дома молиться препятствуют различные дела. Если даже пойдешь в церковь, то нередко думается, что произойдут от того опущения в делах.
Старец. Это вы говорите только для того, чтобы не признать своей неправды и оправдаться. Если мы имеем усердие ко храму Божию или к молитве, то никакие дела нам не воспрепятствуют. Когда придет, например, к вам в гости кто из родных или знакомых или случится что-либо подобное, то вы оставляете свои дела и идете к гостям. А на молитву у вас нет времени: так мы делаем дело Божие с леностью и небрежением.
Провести с кем-либо в праздной беседе несколько часов мы готовы и рады были бы продолжать беседу после того, как она окончится. А когда станем на молитву, тотчас становится скучно, и представляются дела неотложные, и что настало уже время отдыха, и прочие невзгоды приходят.
Мы сами здесь уже себя осуждаем, потому что насколько в здешней жизни приобретаем мы усердие к всегдашнему памятованию Господа, настолько познаем Его и в будущей жизни (подобно тому, как в воинском искусстве, в разных художествах, в языках и науках только тот преуспевает, кто наперед потрудился, чтобы их изучить); если же в здешней жизни мы ленивы к молитве, то и в будущей окажемся в таком же положении.
С подобным приведенному вопросом обращалась к старцу отцу Александру и монахиня Каллисфения
