Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [489]

Любвеобильный батюшка говорил нам, что когда появится малая свобода, будут открываться церкви, монастыри и будут их ремонтировать, все лжеучения выйдут наружу вместе с бе­сами и безбожниками тайными (католики, униаты, украинцы самосвяты и другие) и сильно на Украине ополчатся против Православной Русской Церкви, ее единства и соборности. Эту еретическую группировку будет поддерживать власть безбож­ная, а поэтому будут отнимать у православных церкви и вер­ных избивать. Тогда Киевский митрополит (недостоин сего звания) вместе со своими единомышленными архиереями и иереями сильно поколеблет Церковь Русскую. Весь мир уди­вится его беззаконию и устрашится. Сам уйдет в вечную по­гибель, как и Иуда. Но все эти наветы лукавого и лжеучения в России исчезнут, а будет Единая Церковь Православная Российская.

Протоиерей Александр (Красковский), схиархимандрит Антоний и иеросхимонах Феодосий

Повествовала мне монахиня Киево-Покровского монасты­ря Александра: «Я жила в Крыму в Введенской пустыни Пре­святыя Богородицы, где служили два старца — отец Серафим и отец Софроний. Арестовали некоторых старцев и монаше­ствующих сестер. После закрытия и разгрома пустыни с боль­шими трудностями я пришла на родину и ходила в Троице— Ильинский монастырь. Я стала обращаться к отцу Лаврентию за советами и наставлениями, и он стал моим духовным от­цом. Отец Серафим умер, а отец Софроний получил вольную высылку в город Чернигов. Еще в монастыре монахи служи­ли, отец Софроний увидел мою землячку из моего села и ска­зал ей, чтобы я пришла в Чернигов помолиться в Троицкий монастырь, где я его увижу. Я с радостью собралась и при­шла. При встрече отец Софроний мне сказал: приходи ко мне с мантией. Я тебя постригу в монахини, так как ты жила в моей пустыни и я тебя хорошо знаю. Я не сказала отцу Софронию, что теперь мой духовник отец Лаврентий; и отцу Лаврентию не сказала ничего и даже на постриг не попро­сила благословения; отец Софроний постриг меня в мантию и сказал: «Пойдешь исповедоваться и причащаться, говори свое новое имя». Я так и сделала, и сразу все заговорили, что Александра — монахиня. Стал иеросхимонах отец Софроний умирать. Я тут же осознала свою вину: я не сказала отцу Со­фронию, что мой духовник — отец Лаврентий. И отцу Лав­рентию не сказала, что перехожу к Софронию и буду из его рук принимать монашество. Я перед отцом Софронием упала на колени, просила прощение за свое умалчивание и проси­ла, чтобы он отца Лаврентия попросил быть по-прежнему моим духовником. Я все думала, как мне падать на колени и просить отца Лаврентия, после блаженной памяти отца Софрония, принять меня грешную. Когда скончался в Боге изгнанник иеросхимонах отец Софроний, то тут же сразу пришли посланные от отца Лаврентия и сказали: «Батюшка тебя зовет». Не знаю, просил ли отец Софроний отца Лаврен­тия или не просил за меня. Я с радостью и с трепетом — за­была, что оставляю мертвое тело иеросхимонаха Софрония, — бегу к отцу Лаврентию. Думала, как открою дверь в батюш­кину келью, упаду на колени и буду умолять его принять меня обратно к себе. Но батюшка меня предварил. Я открываю дверь, а батюшка на пороге меня за руку и в келью, и гово­рит: «Матушка Александра, теперь ты моя духовная, похоро­ни своего старца и духовника. Всегда и во всех нуждах прихо­ди ко мне». (При жизни отца Софрония, после пострига, отец Лаврентий мне ничего никогда не говорил, ни единого слова, только молча благословлял.)

Потом в одно время отец Лаврентий сказал нам, что в та­кую-то ночь будут арестовывать, и кто не хочет попадать в тюрьму, то срочно должен уезжать в Киев. Я спросила: «Ба­тюшка, куда я поеду и к кому?» И он помолился на иконы, подняв голову на небо и воздев руки вверх, и, скрестив руки на груди своей, сказал: «В церковь святителя Николая Набе­режного (только в ней одной тогда совершалось богослужение).

Читай и пой с Покровскими и Фроловскими монашками, и на хороший конец держись Покровских. Жить будешь в По­кровском монастыре, прими схиму и никому об этом не говори».

Приняла матушка Александра схиму, умерла, не сказав об этом. Кто не уехал тогда в Киев, были арестованы и отбывали разные сроки тюремного заключения. Свидетельствовала ма­тушка Александра (тайная схимница Варвара), что если бы не благословение отца Лаврентия, то и она бы попала в тюрьму и не знала бы, как ей совершить свой земной путь и достиг­нуть Небесного.

Когда закрыли Введенский монастырь в Киеве, впервые я приехала в город Чернигов к отцу Лаврентию и спросила: «Как мне жить?» Заплакала, что уже монастыри закрыты и я не буду монахиня. Но батюшка ответил: «Монастыри будут. Схимницей будешь в Введенском монастыре, а потом в По­кровском, и послушница твоя будет во Святом граде Иеруса­лиме, и так же будет схимница, и совершит свой земной путь в обители Покрова Пресвятыя Богородицы».

Схимонахиня Мария

В 30-е годы XX столетия, когда меня арестовали и страща­ли, я, зная лично отца Лаврентия и веря в его по Бозе покро­вительство и заступление, молилась так: «Милостивый Госпо­ди, молитвами батюшки отца Лаврентия пощади, помилуй и спаси меня грешную». Явился наяву батюшка и сказал: «Бу­дешь схимонахиня и постарайся быть таковой». И в тот же день меня освободили.