Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [480]

Я взяла благословение, попросила святых молитв у старца и со страхом еще раз подошла к игуменье. На этот раз гнев был переложен на милость по молитвам великого старца Лав­рентия. Матушка расположилась ко мне, простила, напут­ствовав меня душеспасительной беседой».

«Однажды вызывает меня владыка Борис, — рассказывала инокиня А., — и предлагает увольняться с работы, рассчиты­ваться, чтобы помогать ему.

Я спросила у батюшки. Он не благословил уходить с рабо­ты, а сказал: «Как говорится, нужно поработать». А с работы тогда было трудно уйти.

Владыка Б. взял мой адрес и сказал, что сам заедет к ди­ректору. А батюшка на это ответил: «Если заедет, тогда и бу­дет дело, а пока работай». Владыка Б. три раза брал адрес и три раза терял его. А когда уехал владыка Б., то батюшка при встрече спросил меня: «Ты ушла с работы?»

«Нет», — ответила я. «А почему нет? Ведь здесь много ра­боты, нужно здесь работать», — сказал батюшка.

Я немедленно уволилась с работы. Тогда я поняла, почему батюшка не разрешил уходить с работы — потому что тогда бы владыка Борис забрал меня с собой».

«Послушания у меня были разные, — продолжает свои воспоминания инокиня А., — но больше я работала по ре­монту и строительству. Однажды я подошла к батюшке за благословением лезть на купол. А батюшка говорит: «Купол-то, как говорится, куполом, а вот как ты с правилом справ­ляешься? Читаешь правило?» К моему стыду, я не всегда вы­полняла правило: поэтому я промолчала на этот вопрос. А батюшка строго и громко сказал: «Я тебя спрашиваю, ты канон читаешь? Нужно читать правило», — еще раз повто­рил старец.

В другой раз брала у батюшки благословение лезть на ку­пол, а он спросил: «А ноты ты знаешь? Нужно учить ноты, потому что пение в церкви — это самое дорогое послушание. Матерь Божия любит певчих».

И почти всегда вспоминал батюшка о пении. Он благо­словлял всех ходить на клирос, даже «безголосых» и «безслу­хих», но по его молитвам они приучались петь. Мне казалось, что я одна из таковых, но по его святым молитвам я ходила на клирос и пела».

«Заболел мой брат от испуга пожара, и так сильно, что ле­жал на одре. Мать послала меня к батюшке отцу Лаврентию за благословением обратиться к «шептухе». Она, дескать, мо­лится, читает молитвы и помогает.

Я пришла к нему и рассказала о своем горе и что мать предлагает делать. А батюшка говорит: «Она-то молится да, как говорится, одно словцо вбросит, и пропадет вся ее молит­ва. Вот как возьми бочку меда да смешай с ложкой дегтя, то есть и не будешь».

«А что же делать с братом?» — спросила я. «А ты пойди, помолись святителю Феодосию, Черниговскому чудотворцу, он и поправится», — сказал отец Лаврентий. «Батюшка, я ведь не умею молиться», — возразила я. «А ты скажи: «Отче святи­телю Феодосие, исцели моего брата». Как его звать?» «Нико­лай», — сказала я. Он назвал это имя и благословил меня.

На другой день в 7 часов утра я поспешила к гробнице свя­тителя Феодосия и сделала так, как научил меня старец. Ког­да я вернулась домой, то мать мне рассказала, что ровно в 7 часов утра проснулся брат Н. и попросил есть. С того дня он стал поправляться. По молитвам старца Лаврентия болезнь его оставила», — так закончила этот рассказ инокиня А.

«Был такой обычай у нас в монастыре, — рассказывала инокиня А. дальше, — именинницы в день своего Ангела причащались Святых Таин, потом брали просфору и шли к батюшке. Он отламывал маленький кусочек и поздравлял с днем Ангела. Часто оставлял именинниц разделить трапезу. И вот один раз мне пришлось быть на такой трапезе. Нас было человек двенадцать. Батюшка кушал из маленького че­репяного горшочка круглой деревянной ложкой. Это была его собственность. Вдруг батюшка поднимает голову и говорит, обращаясь к матушке келейнице П., она подавала на стол: «Пойди, посмотри, там кто-то пришел, пусть зайдет сюда».

Матушка П. посмотрела, увидела женщину, которая стояла и сильно плакала, и просила пропустить к батюшке. Но ма­тушка П., жалея старца, сказала: «Когда батюшка покушает, тогда пройдете. Он вас сейчас не примет». Но женщина про­должала плакать. А батюшке матушка П. сказала: «Обедайте, батюшка, там никого нет».

Отец Лаврентий взял несколько ложек своей похлебки из горшочка, повернул голову и опять говорит: «Там, как гово­рится, кто-то пришел, позови ее». «Да нет там никого, обе­дайте спокойно», — настаивала на своем матушка П. Батюш­ка взял еще ложку, потом расстроенно положил ложку на стол и громко произнес: «Я тебе сказал, что там стоит женщина и плачет, пойди, приведи ее». И сам приподнялся с места, как бы встречая плачущую.

Перед нами появилась женщина средних лет, которая сильно плакала. По-видимому, великое горе привело ее сюда. Батюшка провел ее в свою келью, побеседовал, и минут через десять женщина вышла совершенно другой, с улыбкой ра­достно поклонилась и ушла.

А батюшка сел за стол, да и говорит матушке П.: «Если ты видела, что плачет человек, как ты могла кушать?»

Вот такой был великий старец Лаврентий, что все мог ви­деть. Я была этому свидетель в день моего Ангела Симеона Богоприимца и пророчицы Анны».

У батюшки была безграничная любовь к людям. Однажды зашел к батюшке Пимен Никитич, который жил рядом с мо­настырем. Он был верующий мастеровой мужик. Он принес свою скрипку и хотел показать свое искусство. Начал играть псалмы. Но у него хорошо не получалось. Он нервничал, рас­страивался. Батюшка заметил это, да и говорит: «А ну, давай, заиграй ,,Казачка“». Эта вещь зазвучала у него отлично. По­хвалил его батюшка, и тот с радостью ушел домой.