Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [190]

С обновленной душой уехал Гоголь из Оптиной, но не ос­тавил мысли написать второй том «Мертвых душ» и работал над ним. Но потом, чувствуя, что ему не по силам воплотить во всей полноте тот образ-идеал христианина, который жил в его душе, он разочаровался в своем произведении. Вот при­чина сожжения второго тома «Мертвых душ». Друзья и совре­менники не поняли, что произошло с ним. Такой великий ум — Белинский — только обругал Гоголя. Белинский тоже плохо кончил. Вряд ли он спасен, так как был он неверу­ющим, хотя умер не в полном разрыве с Церковью, как Тол­стой. А Гоголь умер истинным христианином. Есть предание, что незадолго перед смертью он говорил одному из своих близких друзей:

— Ах, как я много потерял, как ужасно много потерял!

— Что вы потеряли?

— То, что не стал монахом. Отчего отец Макарий не взял меня к себе в скит?

Неизвестно, заходил ли у Гоголя с отцом Макарием разго­вор о монашестве, предлагал ли ему старец поступить в мона­стырь. Очень возможно, что отец Макарий и не звал его, видя, что он не снесет трудностей нашей скитской жизни.

Монашество... Сколько раз у нас заходила речь о нем, и всегда я советую, если уж сами не идете в монастырь, то, по крайней мере, читайте описание жизни святых монахов и преподобных. Они нас могут многому научить.

Когда-то раньше я говорил вам о моем гимназическом то­варище. Учился он прескверно. Как-то вижу, запустил он свои рученьки в волосы и углубился в чтение. Со свойственным мальчикам любопытством я стал заглядывать, что он читает. Запись с одной стороны, с другой — оглавления не видно.

— Что ты читаешь?

— А тебе что?

— Да интересно, редкое явление (а он никогда ничего не читал).

— Уйди!

Пришлось отойти. Позже смотрю, кончил он читать, отло­жил книгу и задумался. Я подошел.

— Что ты читал, скажи.

Он показал мне лист с заглавием. Оказалось, жизне­описания знаменитых ученых и художников.

— Интересно? — спрашиваю.

— Очень. И знаешь что? Я буду знаменитым ученым!

— Ну, брат, много захотел. Ты вот лучше уроки алгебры поаккуратнее делал бы, а то у тебя все двойки да единицы!

— Нет, это кончено! Буду ученым!

И что же? Начал хорошо учиться, закончил гимназию пре­красно, а потом, как я слышал, и был если не великим, то одним из известных наших ученых. Вот какое воздействие может оказать прочитанная книга: прочел и переменился. Так и на нас чтение Жития святых может подействовать благо­творно. В Прологе рассказывается следующее. В пустыне жил один подвижник. К нему пришли представители языческой школы стоиков и начали спрашивать, что он делает в пусты­не и в чем, по его мнению, заключается преимущество его жизни над жизнью людей из секты. «Ты постишься — по­стимся и мы, ты бодрствуешь — и мы не спим, ты нищ — и мы ничего не имеем. Но мы занимаемся наукой, мы изыс­киваем новые пути для человеческой мысли, а ты что дела­ешь? Какую ты приносишь пользу человечеству?» — «Что я делаю? Ничего. Я охраняю свою душу от гибельных помыс­лов».

В Прологе не сказано, как отнеслись к этому ответу сто­ики, но старец в этих словах выразил всю сущность монаше­ского делания.

Охранять свою душу от помыслов — это трудное дело, зна­чение которого даже непонятно людям мирским. Нередко го­ворят: «Да зачем охранять душу от помыслов? Ну, пришла мысль и ушла, что же бороться с ней?» Очень они ошибают­ся. Мысль не просто приходит и уходит. Иная мысль может погубить душу человека, иной помысл заставляет человека вовсе свернуть с определенного пути и пойти совсем в другом направлении.

Святые отцы говорят, что есть помыслы от Бога, помыслы от себя, то есть своего естества, и помыслы от бесов. Для того, чтобы различить, откуда приходят помыслы, внушаются ли они Богом или враждебной силой или происходят от естества, требуется великая мудрость.

Часто, принимая людей не на этой половине, а там, у муж­чин76, живущих больше умом, а не сердцем (женщина живет больше сердцем, чувством), я слышу, как жалуются на то, что мы переживаем теперь трудные времена, что теперь дана пол­ная свобода всяким еретическим и безбожным учениям, что Церковь со всех сторон подвергается нападкам врага, и страшно за нее становится, что одолевают ее эти мутные вол­ны неверия и ереси. Я всегда отвечаю:

— Не безпокойтесь! За Церковь не безпокойтесь. Она не погибнет, ...врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18) до самого Страшного суда. За нее не безпокойтесь, а вот за себя боять­ся надо.

И правда, наше время очень трудное. Отчего? Да оттого, что теперь особенно легко отпасть от Христа, а тогда — поги­бель. Те, кто последовали за Христом, преподобные Его, те и воцарятся с Ним.

Но мы знаем других преподобных, уподобившихся не Хри­сту, а врагу Его — сатане. Вероятно, и вы знаете этих препо­добных если не по их произведениям, то хотя бы по именам: все эти ницше, ренаны и прочие развратители нравственнос­ти — знаете, какова их участь? Во всем уподобившись винов­нику всякой мерзости, всякой нечистоты — диаволу, они по смерти попадают в его власть, по русской пословице: свой своему поневоле брат.

Послужившие же Христу воцарятся с Ним. Он им тоже «Свой». Теперь особенно легко отпасть от Христа и подпасть под власть темной силы. Идешь по улице и видишь: в витри­не выставлена книга, трактующая ну хотя бы о Божественно­сти Христа. Помысл говорит: зайди, купи книгу, прочти. Хо­рошо, если человек не поверил этому помыслу, если сообразил, что внушается ему эта мысль сатаной, что книга эта враждебна учению Святой Церкви. А другой, смотришь, зашел, купил книгу, прочел — да и повернул в другую сторо­ну, отпал от Христа. Где начало его падения? В помысле лу­кавом.