Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [180]

— Ну покушайте, — уговаривают хозяева, — ведь не то, что входит в уста, оскверняет человека, а то, что из уст!

— Нет, в этом я стоик, — заявляет он, совершенно не со­знавая, что, осуждая ближнего, он уже нарушил и даже совсем перечеркнул пост.

Вот отчего так необходимо трезвение над собой и хране­ние своих мыслей и вообще всех чувств. Трудясь для своего спасения, человек мало-помалу очищает свое сердце, и вмес­то прежних зависти, ненависти и злобы в нем рождается лю­бовь. Древние христиане жили в любви и согласии, все у них было общее. Апостолы ничего не имели, а достаточные73 при­носили разную снедь, имущество к ногам апостолов, те же раздавали всем нуждающимся. Собирались они вместе на ве­черю любви и вкушали от предложенной трапезы. Так и мы с вами вкусили сегодня. Я ничего не знаю, но все усердствуют мне боголюбивые души, а я только разделяю эти дары между мирянами и монашествующей братией. Идет известный вам отец Григорий и, стучась к какому-нибудь иноку, передает приношение.

— О ком молиться? — спрашивает тот.

— Имена их Ты веси, Господи, — отвечает отец Григорий.

Когда Господь Иисус Христос посылал Своих учеников на проповедь, то говорил: Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что... говорить, ибо Святый Дух научит вас в тот час, что должно говорить (Лк. 12, 11 — 12). И слова Господни исполнились. Простые, неграмотные рыбаки своим учением покорили всю Вселен­ную. Мудрецы века сего не могли противостоять такому уче­нию. Дух Святой и теперь действует через Священное Писа­ние и через преданных Богу людей. Оттого-то святые книги, в частности Жития святых, так благотворно влияют на душу человека, так как это слово жизни. В писаниях же неверую­щих Ренана, Ницше и прочих — смерть, потому что мраком, тоской и отчаянием покрывается душа от подобного чтения, точно мрачные туманы спускаются со всех сторон и облегают сердце человека, а слово Духа Святого — животворит.

В истории известен такой пример. Грозный завоеватель Аттила74 двинулся на Западную Европу. Его огромные полчи­ща все уничтожали на своем пути, и вот Аттила подступил к стенам Рима. Рим со своими несметными сокровищами и громкой славой возбудил у Аттилы желание смирить этот го­род. Римляне с трепетом ожидали погибели, а святой папа Лев отправился в стан Аттилы и убеждал его отступить от го­рода. Молча слушал Аттила великого старца, и мысль его ко­лебалась. Сподвижники грозного завоевателя уговаривали его не слушать папу и двинуться на город. Миллионное войско было наготове, но Аттила вдруг решительно воскликнул: «На­зад!» Удивленные воины вопросительно взглянули на Аттилу.

«Назад!» — повторил он, и все двинулись обратно. Когда они были уже за Дунаем, а может быть, и за Днепром, воины спросили Аттилу, отчего он не взял город, а послушался ка­кого-то старика. «Я не мог не послушаться его, — ответил завоеватель, — так как в словах его была невыразимая сила».

Действительно, Дух Святой говорил через святого папу Льва, оттого-то и не мог противиться этому слову человек. Нечто подобное было и с нашим поэтом-полувером Пушки­ным. Он был в большой славе, его стихи приводили в вос­торг всех не только в России, но и за границей. Не было, да и, кажется, не будет равного ему по музыкальности и звуч­ности стиха. Но эти стихи описывают лишь земное и тлен­ное, сам поэт говорит: «...лире моей вверял изнеженные зву­ки безумства, лени и страстей». И вот на этого поэта громадное влияние имело слово митрополита Московского Филарета, заставляя его задуматься и раскаяться в своем пу­стом времяпрепровождении.

Однажды митрополит Филарет говорил проповедь в Успен­ском соборе. Пушкин стоял, скрестив руки, боясь проронить и слово. Возвращается он домой.

— Где ты был? — спрашивает жена.

— В Успенском соборе.

— Кого там видел?

— Ах, оставьте, — сказал Пушкин и, закрыв лицо руками, зарыдал.

— Что с тобой? — удивилась жена.

— Ничего, дай мне бумагу и чернила.

И под впечатлением слов митрополита Филарета Пушкин написал свое чудное стихотворение, за которое, наверное, многое простил ему Господь.

В часы забав иль праздной скуки,

Бывало, лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Последнее четверостишие особенно замечательно:

Твоим огнем душа палима

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе Серафима

В священном ужасе поэт.

Пушкин, конечно, не слышал серафимского пения, но, очевидно, подразумевает под этим нечто великое, с чем толь­ко и можно сравнить слова митрополита Филарета.

Дети мои, читайте Священное Писание и творения святых учителей Церкви, так как через них говорит Сам Дух Святой. Но не читайте таких «учителей», которые могут оторвать вас от Христа. Да спасет нас от них Господь! Будем следовать только Христову учению — и спасемся.

У Хомякова есть прекрасное стихотворение «Звезды», в котором он небесный свод с миллиардами звезд сравнивает с учением галилейских рыбаков, то есть с Евангелием.