Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [177]

Я взглянул на лица слушателей и прочел на них сосредото­ченное внимание и даже умиление, а один из гостей, закрыв лицо руками, плакал как ребенок, — а я никогда не видел его плачущим. Но отчего же так тронуло всех это пение? Думаю, что произошло это оттого, что пение оторвало людей от зем­ных житейских интересов и устремило мысль к Богу — Ис­точнику всех благ.

Стихи эти написал Лермонтов, человек грешный, да и ис­полняла их не святая, но слова этого прекрасного стихотво­рения произвели сильное впечатление. Не тем ли более сло­ва церковных песнопений (не только Евангелия), тропарей, канонов могут наполнить душу, не совсем еще погрязшую в житейском море, блаженством. Но чтобы пение церковное производило должное впечатление, необходимо вникнуть в смысл этих песен, и тогда оторвешься от всего земного, а если многие безчувственно стоят в церкви, позевывают и только ждут, когда окончится служба, то это потому, что не понимают они смысла церковных песнопений. Особенно трогают душу старинные напевы. У нас в монастыре, конеч­но, этого нет. Поют шесть иноков, как им Бог на душу по­ложит, уж простите, чем богаты, тем и рады. А есть храмы с очень хорошими певцами. Но для спасения жизни нужно петь Господу не голосом, а самой жизнью своей. В Священ­ном Писании жизнь во Христе называется пением. Крепость моя и пение мое Господь, и бысть ми во спасение (Пс. 117, 14). Восхвалю Господа в животе моем, пою Богу моему, ддндеже есмь (Пс. 145, 2).

В Оптиной пустыни подвизался насадитель старчества отец Лев71. Сильно восставал враг на него за то, что тот при­нимал народ и советом спасал многих. Диавол вооружил против сего старца не только мирян, но и иноков. Однажды некоторые из монахов, ненавидевшие отца Льва, донесли на него архиерею: «У него все бабы да бабы, и он возится с ними с утра до ночи, это вовсе не подобает монаху», — пи­сали иноки владыке.

Архиерей сам приехал в Оптину, чтобы лично убедиться в справедливости написанного. Когда он пришел к батюшке отцу Льву, тот действительно был окружен толпами народа, в большинстве состоявшего из женщин. Вдруг принесли бесно­ватого, который с пеной у рта бился на руках приведших его людей.

— Не запрещал ли я вам принимать народ? — строго ска­зал архиерей, — но вы все-таки принимаете!

— Пою Богу моему, дондеже есмь, — ответил старец. — Посмотрите, Владыко, — продолжал он, указывая рукой на бесноватого, — этот человек почти потерял человеческое по­добие, неужели же я, как скотину, прогоню его? А эти жен­щины, жаждущие спасения души, если я их отвергну, то Гос­подь меня отринет.

Архиерей понял глубокое значение слов старца и признал его действия правильными.

Вот теперь торжественный праздник Рождества Христова, в котором вспоминается, как Господь родился от Пресвятой Девы Марии и был яко Младенец среди нас и нас ради.

Но для чего приходил на землю Единородный Сын Бо­жий? Много здесь причин. Прежде всего, конечно, чтобы спасти людей от грехов и сделать их богами, а также прине­сти мир на землю. Слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лк. 2, 14). Господь хочет, чтобы мы любили друг друга и прощали обиды, а мы часто мстим обидчикам, а если не удается отомстить, то сожалеем об этом. Не должно так поступать христианам; нужно отбро­сить гордость и тщеславие и считать себя хуже всех, тогда мы не будем осуждать других и мстить им за обиды. Печаль­ную новость узнал я недавно. Одно духовное лицо, человек, известный своей ученостью и богословским образованием, защитник Православия, вдруг отрекся от него. Прямо не хочется верить! Прекрасно, красноречиво он говорил и жил нехудо, не был ни убийцей, ни блудником, не имел и других пороков, но вдруг пошатнулся и отрекся от Господа. Отчего это случилось? Правда, он был поставлен в очень тяжелые условия, враг со всех сторон нападал на него, и он не усто­ял. Погубило его тщеславие. Те обширные знания, которые он имел, не принесли ему пользы, а, напротив, повредили ему, так как надмили его ум. А тщеславие бывает от недо­статка смирения. Человека смиренного никакие скорби не победят, не падет он, так как, смиряясь, находит, что за гре­хи свои достоин еще и большего наказания. Смирен­ный уподобляется человеку, построившему дом свой на кам­не: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и на­падоша на храмину ту: и не падеся, основана бо бе на камени (Мф. 7, 25).

А камень-то этот — смирение. Тщеславный же подобен человеку, построившему дом свой на песке, без основания. И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опроша­ся... то есть со всей силой устремились к храмине той, — и падеся: и бе разрушение ея велие (Мф. 7, 27).

Смиримся же перед Богом. Ныне, 25 декабря 1912 года, положим маленький кирпичик в основание своего домика, то есть желание исправиться, а Господь Сам спасет нас по Сво­ей неизреченной благости.

27 декабря 1912 г.

«Днесь благодать Святаго Духа нас собра» — этими слова­ми начинаются тропари, поющиеся в особо важных, торже­ственных случаях.

«Днесь благодать Святаго Духа нас собра», — скажем те­перь и мы с вами, собравшись для духовной беседы. Быва­ло, так же собирались мы и в Оптиной, в моей маленькой молельне, при свете зеленой лампады. Только там круг слу­шателей был меньше. Помню, располагались трое или чет­веро на диване, затем на стульях и на скамеечках; всего на беседах бывало человек двенадцать, самое большее — сем­надцать. А теперь двадцать восемь собралось. О чем же бе­седуем мы с вами? С различных концов прибыли вы сюда: из Петрограда, Москвы, из далекого Тамбова и так далее. Все вы съехались, чтобы получить духовное утешение и от­дохнуть здесь от житейской суеты. Не материальные расче­ты руководили вами, когда из дальних мест стремились вы в нашу тихую обитель. Эти святки, или святые дни, вы прово­дите здесь как должно, как учит наша Святая Православная Церковь, посещаете храм Божий, молитесь, слушаете убогую беседу... А все вы знаете, как проводят святки в миру. Теат­ры, балы, концерты, маскарады и тому подобное. Светские развлечения совершенно закружат человека, не давая ему времени подумать о чем-либо духовном. А после этого вре­мяпровождения остается пустота на душе. Вспоминаются суетные разговоры, вольное обращение, увлечение мужчина­ми, а мужчин — женщинами. И такая пустота остается не только от греховных удовольствий, но и от таких, которые являются не очень греховными.