Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [132]

Если уж на земле так неприятно быть не в своем обществе, то тем более на Небе.

Сильно распространен теперь неправильный взгляд на муки вообще. Их понимают как-то слишком духовно и отвле­ченно, как угрызения совести. Конечно, угрызения совести будут, но будут мучения и для тела, не для того, в которое мы сейчас облечены, но для нового, в которое мы облечемся пос­ле Воскресения. И ад имеет определенное место, а не есть понятие отвлеченное.

В городе X. жил один молодой офицер, ведущий пустую, рассеянную жизнь. Он, кажется, никогда не задумывался над религиозными вопросами, во всяком случае, относился к ним скептически. Но вот что однажды произошло. Об этом он сам рассказывал так: «Однажды, придя домой, я почувствовал себя плохо. Лег в постель и, кажется, уснул. Когда я пришел в себя, то увидел, что нахожусь в каком-то незнакомом горо­де. Печальный вид имел он. Большие полуразрушенные серые дома уныло вырисовывались на фоне бледного неба. Улицы узкие, кривые, местами нагромождены кучи мусора — и ни души. Хоть бы одно человеческое существо! Точно город был оставлен жителями ввиду неприятеля. Не могу передать это чувство тоски и уныния, какое охватило мою душу. Господи, где же я? Вот, наконец, в подвале одного дома я увидел два живых и даже знакомых мне лица. Слава Тебе, Господи! Но кто же они? Я стал усиленно думать и вспомнил, что это мои товарищи по корпусу, умершие несколько лет тому назад. Они тоже узнали меня и спросили: «Как, и ты тут?» Несмотря на необычность встречи, я все-таки обрадовался и попросил по­казать, где они живут. Они ввели меня в сырое подземелье, и я вошел в комнату одного из них. «Друг, — сказал я ему, — ты при жизни любил красоту и изящество, у тебя всегда была такая чудная квартира, а теперь?» Он ничего не ответил, толь­ко с безконечной тоской обвел глазами мрачные стены своей темницы. «А ты где живешь?» — обратился я к другому. Он встал и со стоном пошел в глубь подземелья. Я не решился следовать за ним и начал умолять другого вывести меня на свежий воздух. Он указал мне путь. С большим трудом я вы­брался, наконец, на улицу, прошел несколько переулков, но вот перед глазами моими выросла огромная каменная стена, идти было некуда. Я обернулся — позади меня стояли такие же высокие мрачные стены, я находился как бы в каменном мешке. «Господи, спаси меня!» — воскликнул я в отчаянии и проснулся. Когда я открыл глаза, то увидел, что нахожусь на краю страшной бездны и какие-то чудовища силятся столк­нуть меня в эту бездну. Ужас охватил все мое существо. «Гос­поди, помоги мне!» — взываю я от всей души и прихожу в себя. Господи, где же я был, где нахожусь теперь? Унылая од­нообразная равнина, покрытая снегом. Вдали виднеются ка­кие-то конусообразные горы. Ни души! Я иду. Вот вдали река, покрытая тонким ледком. По ту сторону какие-то люди, они идут вереницей и повторяют: «О горе, о горе!» Я решаюсь переправиться через реку. Лед трещит и ломается, а из реки поднимаются чудовища, стремящиеся схватить меня. Нако­нец я на другой стороне. Дорога идет в гору. Холодно, а на душе безконечная тоска. Но вот вдали огонек, какая-то палат­ка разбита, а в ней люди. Слава Богу, я не один! Подхожу к палатке. В сидящих там людях я узнал моих злейших врагов. «А, попался ты нам, наконец, голубчик, и не уйдешь от нас живым», — со злобной радостью воскликнули они и броси­лись на меня. «Господи, спаси и помилуй!» — воскликнул я. Что же это? Я лежу в гробу, кругом меня много народа, слу­жат панихиду. Я вижу нашего старого священника. Он отли­чался высокой духовной жизнью и обладал даром прозорли­вости. Он быстро подошел ко мне и сказал: «Знаете ли, что вы были душой в аду? Не рассказывайте сейчас ничего, успо­койтесь!»

С тех пор молодой человек резко изменился. Он оставил полк, избрал себе другую деятельность. Каждый день начал посещать храм и часто причащаться Святых Таин. Видение ада оставило в нем неизгладимое впечатление. Воспоминание о смерти и аде очень полезно для души. ...Поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7, 39). Впрочем, и воспо­минание райских удовольствий тоже может предохранить человека от падений.

В одном монастыре жил инок по имени Пимен. Был он из малороссов, неграмотный, уже старец лет семидесяти. По по­слушанию колол дрова, носил воду, разводил очаг. Повар мо­настырский отличался вспыльчивым характером, часто, рас­сердившись, бил отца Пимена чем попало: кочергой, ухватом, метлой. Никто никогда не видел, чтобы отец Пимен рассер­дился на повара или сказал ему обидное слово. Иногда кто-нибудь из братии спросит: «Больно тебе, отец Пимен?» «Ни­чего, по горбу попало», — ответит он, и его старческое лицо осветится улыбкой.

Однажды один иеромонах этой обители заснул на молитве и увидел сон: оказался он в саду с деревьями необыкновенной красоты, покрытыми плодами, испускающими тонкое благо­ухание. «Кто хозяин этого чудесного сада?» — подумал иеро­монах и вдруг видит отца Пимена. «Как, ты здесь?» — во­скликнул он. — «Господь дал мне сие — это моя дача. Как сделается на душе тяжело, я ухожу сюда и утешаюсь». —