Беседы с Vеликими - [7]

Вспомнить молодость

– Сейчас, конечно, капитализм, но некоторые и при советской власти неплохо жили. Кто ж это мне рассказывал – не ты ли сам? – как тебе из «Арагви» на дом доставляли с утра пиво на опохмелку и горячие закуски?

– Нет, ну не дословно так. Не на дом! Где «Арагви» – и где Ленинский проспект, на котором я в молодости жил… Ну, у меня была пара знакомых официантов в «Арагви», это было очень удобно – они нас пускали, была ж проблема войти в ресторан… И благодаря такому знакомству что-то более вкусное можно было заказать. Товарно-денежные отношения ведь уже властвовали, и с официантом можно было договариваться о качестве продукта…

– И вы там устраивали разгул?

– Нет, пьяный разгул, громкая музыка – меня это не прельщало. Тихо посидеть с девушкой в углу – это намного интеллигентней…

Попал в Вену: кайф!

– Ты вообще какой-то баловень судьбы. Тебе столько делали заманчивых предложений, что просто физически ты их не мог принять. Лично Березовский тебя звал миллионы зарабатывать. Потом послом тебя хотели назначить… Всем отказал! А вот в Вену все-таки поехал – при советской власти еще – наукой заниматься. Расскажи, пожалуйста, как протекала твоя жизнь в Австрии – в бытовом плане.

– У меня была квартира трехкомнатная в неплохом районе Вены, которую мне оплачивала советская власть, поскольку я уехал официально по контракту от Академии наук. У меня была машина «Жигули». Я каждое утро выезжал на работу на этой машине к девяти утра. Институт находился за городом… Вечером я возвращался, и, поскольку у нас тогда не было детей, мы с женой гуляли по городу. Заходили в недорогие рестораны, если были на это деньги. А нет – сидели дома, смотрели телевизор, книжки читали, учили немецкий: жена его хорошо выучила, а я – нет, потому что в институте работал с английским. Это все длилось три года.

– Ты когда приезжал в отпуск, все говорили, наверно: «Вот это да!»

– «Вот поперло, а!» – говорили. Безусловно.

– Джинсы, кроссовки…

– Конечно! Уехать за границу, в капстрану – такое желание у многих было. Когда я, пусть на «Жигулях», ехал по автобану к себе в институт в потоке иномарок… Было чувство: я такой же, как они! Ты можешь спокойно купить банку пива, съесть на улице сосиску и даже зайти в ресторан, и это все в капстране, – это наполняло таким экстазным восторгом! Особенно первый год. В это не верилось, я думал – вот сейчас проснусь, и все кончится… Жизнь за рубежом, безусловно, относилась к разряду мечт.

– И какое-то время на этом эмоциональном топливе – «как это круто, жить на Западе» – ты и продержался. Это давало кайф. А потом это ведь кончилось, так?

– Потом это приелось, конечно.

– И тогда ты со спокойной совестью, когда кончился контракт…

– Нет, не так было.

Родина-мать зовет. Ну-ну…

– Контракт не кончился, я мог еще там жить и работать – но меня же Гайдар пригласил в правительство работать. Он пригласил меня работать – обращаю твое внимание – министром! Я понимал, что происходят новые какие-то вещи. Я видел, что приезжают из Москвы люди, которые уже заработали большие деньги. И мое самолюбование, в том числе когда я в Москву приезжал со своими деньгами, заработанными в Вене, становилось смешным! Потому что люди, которые занимались бизнесом в России в 91-м, зарабатывали другого порядка деньги. И я понимал, что, в общем, я в Австрии живу приятно, но это не то – мне хотелось уже тоже деньги зарабатывать…

– Это где ты их хотел зарабатывать? В правительстве? С этого места, пожалуйста, подробнее.

– Как раз в правительство я поехал не деньги зарабатывать. Приглашение в правительство – это как билет в элиту. Когда я шел в правительство, то, конечно, впрямую о деньгах не думал. Более того, в правительстве Гайдара никто о деньгах не думал и взяток по определению брать не мог.

– Почему? Потому что долбоебы?

– Ты как будто цитируешь Фридмана. Но на самом деле деньги берут тогда, когда нет ощущения миссии, нет идеи, ради которой работаешь. Я думаю, большевики в 18-м году работали за идею, а потом оказалось, что никакой идеи нет, одно говно. И тогда появились казенные дачи, спецпайки и прочая ерунда. Вот и у нас точно так же. Правительство Гайдара ощущало свою особую миссию, предназначение – Россию выводили на новый уровень. Правительство Черномырдина никакой миссии не имело – так, работали себе и работали. Вот тогда и началась реальная коррупция.

– Модный арт-дилер Метелицын (он в молодости был поэтом, учился в мореходке, строил Зейскую ГЭС, а потом уехал в Нью-Йорк) обратил мое внимание на повтор слова «пока» у Пушкина: «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим…» Понимаешь, это все временно, а потом проходит! Высокие порывы с возрастом угасают.

– Обалденно глубокая мысль.

– Пушкин, будучи гением, об этом догадался еще в молодости…

– Да. Но даже если бы не было истории с Гайдаром и с правительством, я, возможно, все равно бы вернулся; возможно. Я, в общем, думал тогда о возвращении…

– Это было даже несколько легкомысленно – в тот момент – вот так бросать налаженную жизнь на Западе и ехать в Москву работать чиновником…

– Тогда была другая ситуация – фундаментально иная! Было ощущение, что нам дали шанс сделать то, к чему мы себя готовили всю жизнь – образованием, нелегальными семинарами, чтением книжек… Я видел это так, что еду в Москву реализовать историческую миссию! И во-вторых, это была самореализация профессиональная… Такой юношеский идеализм присутствовал… Хотелось изменить страну к лучшему… Понимаешь, да?