Беседы с учениками - [16]

Наш интеллект, наше мышление не имеет ничего общего с нами, с нашей сущностью: нет ни взаимоотношений, ни зависимости. Наша мысль живет сама по себе и наша сущность живет также сама по себе. Когда мы говорим о "саморазделении", это свидетельствует, что мысль должна быть отделена от сущности. Наша слабая сущность подвержена изменениям в любой момент, т. к. она зависит от многих влияний: от питания, окружения, времени, погоды, других многочисленных факторов. Но мысль зависит от весьма малого количества влияний и настолько, что при незначительном усилии она сохраняется в заданном направлении; каким бы слабым ни был человек, он придает мысли желаемое направление. Но он никак не влияет на свою сущность. Нужна чрезмерная власть для того, чтобы направить свою сущность и сохранить это направление (тело или сущность, речь идет всегда об одном и том же дьяволе).

Сущность человека не зависит от него: она может быть в хорошем или плохом настроении, разраженной, веселой или грустной, возбужденной или спокойной. Все эти реакции возникают независимо от человека. Он может быть в дурном настроении потому, что съел то, что ему не следовало.

Если у человека нет определенных приобретений, то у него нельзя ничего и попросить. От него нельзя взять большего, чем он обладает. С простой практической точки зрения человек не может нести ответственность за подобное положение. Это не его ошибка, что он представлен таким, каким он есть. Я также должен с этим считаться, т. к. я знаю, что невозможно ждать от слабого человека того, что превышает его силы. То, что требуется от него, должно соотноситься с той силой, которой он обладает. Очевидно, многие из вас пришли сюда потому, что недостает сил. Они пришли, чтобы ее приобрести. Это говорит о том, что они стремятся стать сильнее. И нельзя думать, что они уже стали сильными.

Но я говорю в данный момент о другой нашей составляющей, о мысли. Что касается мысли, я знаю, что каждый из вас обладает достаточной силой, что у каждого из вас есть способность и власть действовать по-другому, нежели он может это сделать сейчас.

Мысль способна функционировать независимо, но она имеет склонность к идентификации с сущностью, она может стать функцией сущности. У многих из тех, кто здесь присутствует, мысль не стремится быть независимой, ведь она только функция.

Таким образом, в ущерб времени, которое они здесь -провели и вопреки даже тому желанию, которое у них было до прихода сюда, они оказались в более худшем положении, чем человек с улицы, т. е. в положении человека, у которого никогда не было стремления делать, что попало.

Повторю: всякий взрослый человек может добиться независимости мысли, все имеющие это реальное желание, могут этого достигнуть. Но никто не пытается это сделать.

В то же время, как я уже вам говорил, мы не способны контролировать наши различные внутренние состояния, и этого нельзя требовать от нас. Когда мы будем способны сделать это, появится новое требование.

Для того, чтобы вы четче уяснили то, о чем я хочу сказать, приведу один пример. В данный момент я спокоен, я не реагирую ни на что и ни на кого, я поставил перед собой задачу установить хорошие отношения с мсье Б, потому что я нуждаюсь в нем для осуществления моих дел, и я могу добиться того, что я хочу, только с его помощью. Но мсье Б. мне не нравится. Это очень неприятный человек. Он непонятлив. Ограничен. Противен. В нем нет ничего хорошего. Я настроен таким образом, что весь его облик действует на меня. Достаточно того, чтобы я на него посмотрел, как мое настроение портится. Я выхожу из себя, когда он начинает говорить глупости. Я - человеческое существо, я слаб, мне не удается убедить самого себя, что не следует быть раздражительным, но я продолжаю раздражаться.

Однако я могу себя контролировать. Все зависит от моего серьезного отношения, с которым я желаю достигнуть цели и в чем мсье Б. может мне помочь. Если я буду придерживаться подобного мнения, я смогу осуществить задуманное. Каким бы раздраженным я ни был, я вспоминаю о своем стремлении. Напрасно я буду злиться, выходить из себя, где-то в моей голове я буду вспоминать задачу, которую поставил перед собой. Моя мысль будет не способна сдерживать что-либо происходящее во мне, она не способна заставить меня испытать другое чувство по отношению к мсье Б. Но она способна вспомнить. Я говорю самому себе: "Ты нуждаешься в нем. Не злись. Не будь грубым с ним". И если даже я обозвал бы его различными словами, пытался бы его побить, моя мысль продолжала бы призывать меня к порядку и повторять мне, что я не должен был бы реагировать подобным образом. Но мысль сама не способна осуществить, что попало.

Вот что может предпринять тот, у которого есть серьезное желание не уподобляться своей сущности, вот этого, что означает "отделить мысль от сущности".

Что же случается, когда мысль становится просто функцией? Если я раздосадован, если я теряю терпение, я буду мыслить или, вернее, "это будет мыслить" вопреки этой досаде. И все я буду видеть через призму этого чувства. К черту!

Я утверждаю, что у серьезного человека, обычного, простого человека, без особых полномочий, но у человека взрослого, что бы он не решил, какую бы цель перед собой не ставил, его задача остается постоянно в его мысли. И далее если практически он не может ее осуществить, то она постоянно держится у него в голове. И даже если на него влияют другие факторы, его мысль будет начеку. Перед ним стоит проблема и если он честен, он приложит усилия для ее решения, потому что он взрослый человек.