Беседы с патриархом Афинагором - [33]

Появление Афинагора I внесло дуновение свежего ветра в этот довольно замкнутый мирок. В Синоде царила психология гетто, он был ограничен лишь местными интересами. Новый же патриарх, напротив, ощущал православие всемирным, он был полон экуменических чаяний, нес в себе ритмы планетарной истории. После некоторой перестройки у него сложились устойчивые и почтительные отношения с Синодом: позволяющие ему отличать существенное от второстепенного, твердо отстаивая первое и уступая в по еле днем. Его окружение прониклось к нему особым уважением, благодаря тому воздействию его личности на окружающих, которое постепенно завоевал ему всемирное признание; это сказалось прежде всего после 1961 года, т. е. после того как его политика объединения православия и диалога с Римом стала приносить свои плоды. С этого момента Синод под впечатлением того, что в один из самых трудных периодов во всей истории патриархата, его главе удалось выйти на сцену всемирной истории, стал целиком на его сторону.

Афинагор I содействовал вступлению в Синод людей сравнительно молодых, умеющих соединять с чувстством ответственности солидную интеллектуальную и духовную подготовку. Таков митрополит Гелиополийский и Фирский Мелитон, в последние годы сыгравший столь важную роль в экуменической политике патриарха; митрополит Кирилл Халдейский, один из членов Синода, сопровождавший патриарха в его большом путешествии 1967 года, этакий большой, видавший виды барин; митрополит Хризостом Мирский, которому едва исполнилось сорок лет. Секретариат возглавляется преосвященным Гавриилом Колоньским, одним из постоянных сотрапезников патриарха, человеком лет пятидесяти, поразившим меня своей необыкновенной добротой. Однако ближайшее окружение патриарха составляют не одни лишь люди Церкви. Крупный Стамбульский адвокат почти ежедневно бывает у него за обедом и держит его в курсе всех местных событий. В целом на Фанаре работает человек до шестидесяти, и их рабочий день оканчивается в пять часов вечерней. Всем подается одна и та же пища, будь то стол патриарха или садовника…

Помимо этого Афинагор I посвящает своему народу, непосредственным контактам с ним, большую часть своего времени. Начиная с десяти часов утра и до обеда, т. е. до часа дня, кто угодно может встретиться с ним. Достаточно написать свое имя на листочке, который приносит ему дьякон, и потом дождаться своей очереди. Каждый входит без всякого сопровождения. Когда патриарх кончает беседу с посетителем, он звонит, и входит следующий. Помимо летних месяцев, с характерным для них большим наплывом туристов или паломников, на приемах у патриарха бывают почти исключительно православные из Стамбула. Он знает и часто посещает также свои «общины».

Как и в Соединенных Штатах патриарх добивается, чтобы каждый приход был единым и самостоятельным целым, строящимся на равновесии трех властей: власти священника, власти царственного священства, представленной мирянином, председателем комитета, состоящего из пяти–семи членов, избираемых каждые два года и занимающихся финансовой частью; и, наконец, власти культуры и совета учителей, поскольку школа всегда находится рядом с церковью, в одном из соседних зданий. Как и в Америке, каждый приход имеет свою молодежную и женскую ассоциацию; последняя в Стамбуле мне кажется особенно важной именно женщины организуют для школьников бесплатные обеды. Патриарх ввел здесь также праздничные периоды: один из них пасхальный, — посвящен матери, другой в октябре — отцу, третий, приуроченный ко дню Трех Святителей — школе, четвертый, после праздника святого Василия — самим приходам.

Вся эта деятельность опирается на присутствие не только религиозного, но и этнического меньшинства, хотя, как мы увидим, между православным и греческим в Стамбуле не всегда можно провести знак равенства. Однако патриарх стремится найти пути к тому, что в секуляризованном обществе могло бы стать основой свободной «христократии».

Помимо приходов патриархат располагает в Стамбуле десятью лицеями, одной больницей и одним сиротским приютом.

Афинагор I знает всех и вся. Когда едешь с ним по улицам Стамбула, он указывает вам то на церковь, то на небольшой магазин, то на дом, где живет такая–то семья. Когда возникают пробки, и машина останавливается на минуту, редко бывает, чтобы один или два человека не подбежали к нему, чтобы попросить благословения.

Известно также, хотя сам он никогда о том не говорит, что инкогнито он посещает самых страждущих для помощи и утешения.

Он регулярно служит и проповедует в своих приходах. Время, когда я был в Стамбуле, было временем Успенского поста, и Афинагор каждый раз служил вечерню в одном из своих приходов, где он неизменно читал акафист Матери Божией. Мне хотелось бы рассказать о таких встречах, куда он брал и меня, чтобы познакомить со своим народом.

8 августа 1968 года мы были в Арнавут Кои, где жил когда–то дядя патриарха, когда тот еще учился в Халки. Это поселок на берегу Босфора. «Это немного и моя деревня», — говорит Афинагор, и благодаря этому «немного», как можно заметить, ему принадлежит много деревень, много монастырей, много стран. Храм здесь просторен и под его стенами погребено четыре патриарха и несколько греков, оказавших важные услуги оттоманской империи. Как и большинство современных церквей Стамбула, храм, построенный по типу собора, имеет резной иконостас, который в 1955 году погромщики тщетно пытались спалить. Направо от царских врат — большая икона Христа, налево — Богоматери, рядом со Христом — Иоанн Предтеча, это изображение «деисусного чина» весьма распространено в Константинополе. В других формах «деисусный чин» можно встретить во всем православном мире, он символизирует Церковь, но также, согласно Павлу Евдокимову, как бы две стороны Христа, вобравшего в Себя всю человеческую природу — Марию как архетип женственности и Иоанна Крестителя, пришедшего в духе Илии как воплощение мужественной творящей силы.