Беседы о литературе: Восток - [14]

А Кристоф с радостью слушал прекрасную музыку, какой полна возвышенная религиозная душа. Она будила в нем отдаленные и глубокие отзвуки вследствие его постоянного стремления живо отзываться на всё. У сильных натур подобные реакции: инстинкт жизни, инстинкт самосохранения, – как бы удар весла, который восстанавливает равновесие и дает лодке новое направление. Омерзительный парижский сенсуализм и неудержимый рост скептицизма вот уже два года как воскресили Бога в сердце Кристофа. Не то чтобы он поверил в Него, он отрицал Бога. Но он был полон Им. Аббат Корнель говорил ему, улыбаясь, что, подобно доброму великану, его покровителю (Ромен Роллан имеет в виду святого Христофора. – Г.Ч.), он, сам того не ведая, несет Бога в себе.

– Почему же я не вижу Его? – спрашивал Кристоф.

– Вы – как миллионы других людей: вы видите Его каждый день, хотя и не подозреваете, что это Он. Бог открывается в самых разных формах: одним – в повседневной жизни, как апостолу Петру в Галилее, другим (например, вашему другу Ватле) – как апостолу Фоме, в осязаемых ранах и в бедах, которые нужно исцелять; вам – в величии вашего идеала: “Noli me tangere…” Наступит день, и вы узнáете Его.

– Никогда я не отрекусь от своих взглядов, – заявлял Кристоф. – Я свободный человек.

– А с Богом вы еще свободнее, – спокойно возражал священник.

Но Кристоф не допускал, чтобы из него можно было сделать христианина помимо его воли. Он защищался с наивной горячностью, как будто тот или иной ярлык, наклеенный на его мысли, мог что-либо изменить. Аббат Корнель слушал его с легкой, едва уловимой, чисто пастырской, очень доброй иронией: у него был неиссякаемый запас терпения, вошедшего, как и вера, в его плоть и кровь».

Итак, на вопрос Кристофа о Боге «Почему же я не вижу Его?» аббат Корнель отвечает: «Вы – как миллионы других людей: вы видите Его каждый день, хотя и не подозреваете, что это Он».

Задача человека как раз и заключается в том, чтобы узнать Бога, разглядеть присутствие Божие в мире. Далеко не у всех это получается и, наверное, прежде всего не получается разглядеть Бога именно потому, что нам хочется прикоснуться к Нему. А Христос говорит: Μή μου ἅπτου, Noli me tangere[11] – «не прикасайся ко Мне». Приближайся, иди в Моем направлении, обращайся ко Мне и разговаривай со Мной, но не стремись ко Мне прикоснуться, не стремись проверить веру знанием, проверить веру логикой.

Мы и сегодня очень часто ищем в Священном Писании, в опыте Церкви ответы на наши вопросы. А Бог чаще всего не дает ответов – таких ответов, какие мог бы дать Платон или Аристотель, Кант или Гегель, или другой мыслитель. Бог через Свое присутствие в мире помогает человеку справиться с болью, с растерянностью, помогает выстоять в тот момент, когда особенно трудно, не потеряться, не сдаться, помогает двигаться дальше. И Священное Писание, прежде всего Новый Завет, опять-таки не дает ответов на вопросы, но указывает направление движения. «Путь, Истина и Жизнь», – говорит Сам Иисус в Евангелии от Иоанна[12]. И наша задача заключается в том, чтобы никогда не забывать об этом слове – Путь, потому что вне Пути, вне движения, вне развития встретить Бога в жизни, наверное, невозможно.

Ромен Роллан показывает особую внутреннюю независимость, которой обладает его герой, аббат Корнель. «Перед Кристофом, – пишет он, – понемногу раскрывалось величие религиозного и свободного мышления аббата, его мощный и светлый мистицизм».

Именно этим выражением – «мощный и светлый мистицизм» Роллан определяет не только внутренний мир аббата Корнеля, но прежде всего – творчество Людвига ван Бетховена, того композитора, которому, в сущности, посвятил жизнь не только герой Роллана Жан-Кристоф, но и сам писатель.

Я напоминаю вам, дорогие друзья, что наша сегодняшняя передача посвящена роману Роллана «Жан-Кристоф»; конечно, не всему роману, но рассказу о встрече его героя с Богом.

Надо сказать, этот роман был очень рано переведен на русский язык и издан довольно большим тиражом в 1930-е годы – по той простой причине, что его автор считался другом Советского Союза. Вот этот текст, который только что прозвучал в нашем эфире, и многие другие, не менее замечательные, по сути дела мистические, тексты были опубликованы на русском языке, и большим тиражом. Они были доступны практически каждому читателю в 1930-е годы. Я не могу отделаться от одной мысли: в ту эпоху, когда человек в нашей стране был лишен возможности читать Священное Писание, его выручала большая литература XIX и XX веков. Его выручали тексты таких писателей, как Бальзак, как Виктор Гюго или Чарльз Диккенс, тексты таких писателей, как Ромен Роллан.

«Как-то ночью Кристоф сидел в своей комнатушке, опершись локтями о стол, освещенный скудным огоньком свечи. Он повернулся спиной к окну. Он не работал. Теперь по целым неделям он не мог работать. Мысли беспорядочно кружились в голове. Всё стояло под вопросом: религия, мораль, искусство, сама жизнь. И в этом беспощадном разброде мыслей – ни порядка, ни системы. Кристоф набрасывался на книги, обнаруженные в пестрой и случайно подобранной библиотеке дедушки Фогеля; читал книги по теологии, научные труды и философию, ничего не понимая в этих разрозненных томиках – всему надо было учиться с азов. Не прочитав до конца ни одной книжки, он заблудился среди туманных разглагольствований и бесконечных отступлений, от которых оставались только усталость и смертельная тоска.