Беседь течёт в океан - [50]
Тогда, двадцать лет назад, с высоких трибун обещали: нынешнее поколение будет жить при коммунизме. Промелькнули два десятилетия, а коммунизма так и не видать. Жизнь немного улучшилась по сравнению с послевоенной голодухой, а порядка как не было, так и нет. Урожай стал более весомым, техники в колхозе хватает, удобрения есть, если бы еще бережливости побольше! Петр Евдокимович гордился, что в районной сводке по надоям молока и привесам мяса, по урожайности зерновых культур на первом месте колхоз «Парижская коммуна». Значит, главный зоотехник, его дочь Юлия, и главный агроном сельхозуправления, зять Иван, в шапку не спят.
Шагал Мамута легко, думалось и дышалось вольно. Недавно прошумел теплый летний дождь, высокая рожь, стеной стоявшая вдоль дорожки, дышала мягким, теплым хлебным духом — такой дух исходит из печи, когда там печется хлеб.
Темно-фиолетовая туча отплывала за Беседь, блеснуло солнце над Березовым болотом, а над рекой вспыхнула громадная дуга радуги. Выше была видна еще одна, но не такая выразительная. Мамута с детства любил смотреть на радугу. И название белорусское его радовало — вясёлка! А по-русски радуга, наверное, значит — радостная дуга. А его мать называла радугу Весялухай или Семицветиком. Вспомнил, как в детстве деревенская малышня называла радугу Цмоком, малым казалось, что радуга пьет, смокчет воду из реки.
Нет, что ни говори, радуга — это чудо природы. Вдруг вспыхнет после дождя на темном куполе неба настоящее чудо! А тут еще во ржи ударила перепелка: пить-подать, пить-подать. Эта извечная картина сильно впечатляла, радовала душу. Мамута даже остановился, чтобы полюбоваться. Похвалил себя, что пошел не по деревенской улице, а по этой дорожке. В резиновых сапогах можно смело топать по мокрой траве. Да и не стал бы он так на деревенской улице любоваться радугой, и перепелку там не услышал бы. Мудрый совет дала Азарова: жизнь не кончается после выхода на пенсию. Нет, она начинается, становится другой: меньше работы, меньше забот и обязательств.
Вскоре он подошел к выгону — неширокой песчаной дороге, которая вела из деревни в поле. Невольно посмотрел налево: там после войны стояло громадное, длиннющее гумно, и он летом тоже махал топором — помогал строить овин. Был там ток, конный привод-молотилка, сушильня. Позже молотили тракторным приводом, и ночью гудел трактор, слышались людские голоса. Даже ученики седьмого и восьмого классов охотно работали ночью — отвозили волокушей солому, которую тут же стоговали взрослые. Теперь на том месте зеленело сплошное поле ржи. Удивительно, как и не было здесь ничего! А прошло всего три десятилетия.
Некогда председатель колхоза Макар Казакевич — они ехали из райцентра, — показывал, где чей стоял хутор до революции, после реформы Столыпина. Стояли избы, сараи, цвели сады… И ничего не осталось, каменных фундаментов не делали, больших камней в Прибеседьи мало, цемента не было. Избы разобрали, колодцы засыпали, деревья выкорчевали. И все, будто корова языком слизала хутора. Мамута знал, что поле вдоль дорожки хатыньчане называют — наддатки: здесь давали дополнительные делянки после отмены крепостного права. Было это давно, исчезли те межи, а название живет, люди помнят, но скоро и это забудется. Вот тебе живая история. А сколько поколений людей сменили друг друга на этой земле! До войны археологи раскопали на высоком берегу Беседи древнюю стоянку, пожилой, седобородый ученый рассказал молодому учителю Мамуте: здесь поселились наши предки почти сто тысяч лет тому назад. Поймал себя на мысли: ему хочется и дальше вести уроки истории.
Мамута издали увидел велосипедиста, ехавшего по дороге. Сам он шагал по тропе с левой стороны выгона. Вскоре велосипедист догнал его. Это был председатель сельсовета Иван Егорович Сыродоев.
— Здорово, Петр Евдокимович! — Сыродоев слез с велосипеда.
Мамута спустился вниз на дорогу, чтобы поздороваться с местным начальником, с которым виделся довольно давно.
— До меня дошел слух… А может, это сплетни? Может, неправда? Ну, что вы подали в отставку.
— К сожалению, Егорович, это чистая правда. Укатали сивку крутые горки. Прошусь на обочину. Пора на отдых.
— Жаль, Петр Евдокимович. Вы еще мужик что надо. Могли бы еще поработать. Имея такой опыт, авторитет.
— Авторитет, как говорится, дело наживное. И Люба Ровнягина, если ее утвердят, будет на месте. А я хочу пожить спокойно. Пчелками заняться. Есть такая грустная шутка: человек нормально, беззаботно живет семь лет до школы и один после пенсии. Ну я, имея пенсию, прожил три года. Может, еще столько протопаю по земле.
— Ну что вы, Петр Евдокимович! Три года… Живите долго. Между прочим, читал в газетке: пчеляры живут долго. А куда ето вы собрались, если не секрет?
— Да какой тут секрет? К Матвею Сахуте. Обещал ему на гостинец медку. Вот и выбрался. Слушай, Егорович, приедь как-нибудь ко мне. Посидим, поговорим. Медком угостимся. Сколько той жизни…
— Ето правда, Евдокимович. Я вот все молодым себя считал. Помните, как финагентом работал? С темна до темна на ногах. Дайжа веломашины не было. Все пехотой. А уже дважды дед! — Сыродоев радостно улыбнулся.
Леванович /Леонов/ Леонид Киреевич родился 14 сентября 1938 года в деревне Клеевичи Могилевской области. Автор многих книг прозы и публицистики. В 1991 г. в издательстве «Советский писатель» вышла книга повестей и рассказов «Якорь надежды». Лауреат Литературной премии Ивана Мележа и премии Федерации профсоюзов Беларуси.Живет в деревне Петрилово Вилейского района Минской области. Родную деревню уничтожил Чернобыль. Занимается пчеловодством, сеет гречиху, донник, фацелию.
Роман рассказывает о жизни людей и политических событиях в Белоруссии с августа по декабрь 1991 года.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.