Бес и Шаман - [59]

— Ну, это уже из серии научной фантастики, — хмыкнул Карлос.

Ксения, подперев кулачком щеку, смотрела куда-то вдаль. Времени словно бы и не существовало, и в то же время едва осязаемым облаком надо всеми исследователями висел рок эксперимента. Карлосу казалось, что эти двое знают наперед о его исходе. Он снова и снова убеждал себя, что ничего не изменишь, и какая-то странная уверенность в том, что он вот-вот вернется в свое время, не покидала его.

На следующее утро по дороге на ЧАЭС он все смотрел на своих коллег, но никак не решался заговорить. Ему хотелось не то, чтобы предупредить их, но приободрить, сказать, что все будет хорошо, что они выкарабкаются, однако, слова остались острым комом в горле.

В энергоблоках АЭС работа шла полным ходом. Они прибыли в начале очередной рабочей смены. Стандартные процедуры дезактивации, проверки, и снова проверки, какие-то нелепые тесты, и такие же нелепые костюмы.

Далее инструктаж по технике безопасности, не то, что после демократизации, а основательно, как говорится, по всем пунктам. Карлос знал, что все это не поможет сегодня. В ночь на 26 апреля 1986 г. персонал 4-го блока ЧАЭС в процессе подготовки и проведения электротехнических испытаний 6 раз грубо нарушит Правила безопасной эксплуатации реактора. Если внимательно изучить документы тех лет, вплоть до 1996 года получается, что когда три официальные государственные комиссии, в состав которых входили авторитетные каждый в своей области люди, изучали, фактически, одни и те же аварийные материалы, а пришли к диаметрально противоположным выводам. Чувствовалось, что там было что-то не то, или в самих материалах, или в работе комиссий. Тем более что в материалах самих комиссий ряд важных моментов не доказывался, а просто декларировался. Наверно, поэтому ни одна сторона не могла бесспорно доказать свою правоту.

В неразберихе перестроечных лет это не вызывало резонанса, тогда людей больше волновал другой фактор — когда же добрый дядя сделает всех богатыми. Не было времени на какую-то там Зону отчуждения.

Карлос потер виски. Ему казалось, что пространство вокруг него сужается. Кислорода катастрофически не хватает, еще немного и все это чертово прошлое можно будет пропустить через игольное ушко.

Вот они вместе с Иваном доставили артефакты к реактору. Вот приехал Владимир Петрович. Вот уже откалиброван главный прибор «генератор ноосферы», однако, сталкер видел в нем скорее прототип генератора S-поля.

«Ну, вот и все…» — пронеслось у него в голове.

Каждый удар сердца похож на набат. Каждый шаг приближает к неизбежному. Воздух наэлектризован. Длинный белый коридор, почти полная стерильность. Лампы дневного света покачиваются в такт бессвязной музыке. Карлосу показалось, что он услышал отдаленный лай, и окрик вахтерши: «Собакам нельзя! С собаками нельзя! Вы что с ума сошли! Режимный объект!»…

Мир такой уютный, и почти родной качнулся перед глазами сталкера в последний раз, расплываясь серой кляксой. Он только почувствовал, что Лиза лижет его руку, в которой тяжелой гроздью лежит какой-то странный предмет. Сфокусировав зрение, Карлос понял, что сидит на земле неподалеку от заваленного лаза в трубу, соединяющую два болота на Янтаре, а в руках у него артефакт — мамины бусы.

Глава 12

В один момент я понял, что я перестал удивляться, и бояться почти перестал. Я не имею ввиду: «перестал бояться смерти», скорее все, что есть — воспринимается мною более философски теперь. Я не пытаюсь обвинить кого-то. Я просто плыву по течению.

Вот, к примеру, я бы точно с ума сошел, осознав, что нахожусь где-то в недалеком будущем, будь я вчера из запериметрья. Но Зона учит многие вещи принимать как должное. Я не знаю, плохо это или хорошо.

Сейчас мы со Сфинксом были в одной команде. С его слов я узнал, как изменилась Зона за это время, какие порядки установились на Янтаре, да и о том, что делили между собой группировки теперь.

У Сфинкса имелся некоторый план дальнейших действий. Я вписывался в него не то, чтобы идеально, но здесь как будто многое было сыграно, как по нотам. Будто бы задолго до моего появления здесь о нем было известно. Быть может не в точности, но в общих чертах. Помню, Вар советовал в таких ситуациях просто не задавать вопросов ни себе, ни другим.

По словам моего старого друга, во многом сегодняшнему положению поспособствовала корпорация «ВЕСК» совместный англо-русский проект. Первым делом загибающаяся лаборатория на Янтаре едва сводила концы с концами, а потом появился весьма удачливый ученый. У него были связи за кордоном, и что-то в этом роде. Он воскресил почившее в бозе НИИ «ВЕСК», из-за бугра пришло финансирование, и здесь появился полноценный исследовательский центр.

Под эгидой поиска лекарства и методик для лечения онкологических болезней, они само собой работали больше на оборону, чем на медицину, проводя новые и новые эксперименты с S-полем. Рапортовали об успехах, но на каком-то этапе все пошло не так. Некоторые «прикормленные» сталкеры говорят, что всему виной был некий Шут. Конечно, имени ученого доподлинно никто не знал. В Зоне оно не принято. Его эксперименты на последних этапах стали больше походить на безумный проект выделения их общей массы людей и прочих живых существ некоего эталона. В тот период многие сталкеры пропадали без вести, да вот только, кто их считает? Я понимал правоту слов Сфинкса. Все было логично. Если вы собираетесь производить антигуманные эксперименты, лучше Зоны места сыскать сложно. Но дальше — больше. Не добившись каких-либо успехов в изобретении новых сверх видов, а лишь увеличив количество и разнообразие мутантов «ВЕСК» занялись непосредственно главным аспектом. S-поле, при определенных условиях, можно было заставить работать как машину времени. Но и здесь были свои побочные эффекты. Не всегда человек переживал такие нагрузки, или, скажем, вместе с ним в прошлое или будущее отправлялся изрядный кусок окружающей среды. Может быть из-за этого, хотя, конечно, наверняка тут ничего сказать нельзя по Зоне медленно, но довольно уверено распространялась эта зараза, прозванная шумом, за сходство с придуманной Джефри Нуном болезни.