Бертран и Лола - [10]
Солнце пробудилось и встало в половине пятого, а фотограф – вопреки обыкновению – еще долго спал безмятежным сном. Когда позвонил Франк, Лола хладнокровно соврала, глядя на Бертрана.
Он позвонил портье и попросил принести кофе и круассаны.
Лола закрылась в ванной. Ее красное платье лежало рядом с Бертраном. Он слушал звук льющейся воды. Чем она там занимается? Наверное, завернулась в полотенце, присела на краешек ванной, смотрится в зеркало и ждет. Чего?
Лола распахнула дверь, наткнулась на него (в прямом смысле слова) и сказала:
– Нет.
– Да, – возразил он.
– Дай пройти.
– Не сейчас…
Ни один не отвел взгляда.
– Ты улыбнулась.
– Нет.
– Да.
Он коснулся губами ее губ и прошептал:
– Ты что-нибудь скрыла от меня, когда мы обнимались?
– Сам знаешь.
– Скажи.
– Нет, ничего. Я отдала тебе все, что могла.
Они не заметили, как уснули, и вновь заказали еду только в четыре часа дня.
Она наслаждалась минутами.
– У тебя глаза совсем зеленые…
Его голос был сладок и тягуч. Как мед. Она не ответила – молча допила кофе, вытерла губы, мгновенным и каким-то неуловимым движением надела платье. Он сидел и смотрел на нее, даже не помог застегнуть молнию. Она обула сандалии, улыбнулась – «Прощай…» – и вышла. Он слышал каждый ее шаг по коридору. Каждый удар сердца. Каждую улетающую секунду. Вдруг вскочил и, не одеваясь, кинулся следом, догнал ее у лифта. Она вошла в кабину, повернулась. Они смотрели друг на друга, пока треклятые двери не начали закрываться. Он хотел крикнуть: «Не выходи замуж!» – но слова застряли в горле. Как будто знали, что без последствий подобное не остается и ответ обязательно будет. Белый или черный. Да или нет – не важно, он все равно причинит боль и ей, и ему, потому что будет означать разрыв, отречение.
В лифт, потеснив Лолу, вошла пара. Глаза у обоих округлились от изумления, но поразила их не нагота Бертрана, а его невозможно долгий прощальный взгляд.
Когда человек так смотрит, никто не посмеет нарушить благоговейное молчание.
Ч-пок… Двери закрылись. Слава богу…
9
Бертран рухнул на скомканные простыни. Руки так замерзли, что он их не чувствовал. Лежал и прокручивал в голове последние события. Достань ему смелости спросить: «Какого черта ты делала в моих объятиях?» – ответила бы она: «То же, что ты в моих»? Повторила бы, что никогда так сильно не любила Франка? Или призналась бы, что меня все-таки любит меньше?
Хорошо, что слова не прозвучали. Лучше стать свидетелем катастрофы, чем пережить шок от счастья. Бертран закрыл глаза. Лола была с ним.
Нет, только ее тень.
Он оделся, посмотрел на столик: крошки на скатерти, оплывшее масло, грязные приборы. Он вышел в сияющий, безоблачный день, и его профессиональный взгляд отметил все оттенки и полутона, на которые никто никогда не обращает внимания. Что же теперь делать? Мечтать об этой женщине, разглядывая птиц? Разве она не одно из редких странных созданий? Кожа у нее такая тонкая, что видно, как кровь течет по жилам.
Бертран подумал о ее зеленых глазах, алых губах и хрупких, как крылья, руках. Может, она уже в воздухе? Лола – бортпроводница, а ее мать хотела, чтобы дочь стала танцовщицей. Но та и впрямь сказочное создание, по земле такие не ступают.
Он вошел в метро и почувствовал невыносимый запах. «Я никогда так сильно не любила Франка».
10
Лола пустила воду на полную мощность и встала под душ. Капли разбивались о лоб и стекали по щекам, а она смотрела на желтые плитки пола, где валялось красное платье. Пламенеющий контрапункт в солнечный день. Моя жизнь? Лола завернулась в полотенце и вытерла глаза. Она что, плачет? Невозможно понять, если стоишь под душем.
Звонок не умолкал, и она точно знала, кто за дверью.
Красное платье полетело в мусорное ведро. Прежняя жизнь возвращается. Она открыла.
– Только не говори, что была в душе! – воскликнула Наташа, входя в квартиру, которую делила с Лолой до появления Франка.
Тон подруги, черные, рассыпавшиеся по плечам волосы, задорный взгляд двадцатисемилетней женщины «приземлили» Лолу, и она мгновенно нашлась:
– Я задремала.
– В такую жару?! – изумилась Наташа, встав перед вентилятором и раскинув руки в стороны. Подол ее тонкого платья колыхался, волосы закрыли лицо. Она повторила вопрос, перекрикивая треск лопастей.
– Я не спала до утра, чуть не расплавилась от жары! – ответила Лола.
– У тебя есть что-нибудь попить? Холодненькое?
– Возьми сама, будь как дома… – Лола ушла в ванную.
– Я и есть дома! – крикнула ей вслед Наташа и открыла морозилку. – Эта квартира все еще меня любит, и я была бы счастлива ее выкупить, жаль, денег нет.
– Но ты не чувствовала себя счастливой, когда жила здесь, – удивилась Лола.
– Стены ни при чем… – пояснила Наташа, но подруга не услышала из-за работающего фена, и она выдернула шнур.
– Ну давай, говори!
– Что говорить?
– Подтверждай мою правоту!
– Если мы опаздываем, на психоанализ времени нет.
