Берлинский Маринеско - [7]

С душевной теплотой и явной симпатией к этому молодому, смелому офицеру рассказывает в своих мемуарах «Знамя над рейхстагом» бывший командир прославленной 150-й стрелковой ордена Кутузова Идрицкой дивизии Герой Советского Союза, ставший генерал-полковником В. Шатилов. Более десяти раз упоминал он имя лучшего в полку замполита батальона.

Можно было бы здесь привести выдержки и из других публикаций. Уверен: если задаться целью создать синопсис, сформировать свод разных материалов о Бересте, то появилась бы книга в несколько сот страниц. И хотя мемуары не являются надежным историческим источником, а публикации — документом, все-таки следует отметить: в данном случае — случае с Берестом — нет сомнений, что это одновременно и надежные источники, и заслуживающие внимания документы.

Однако…

Однако о роли Береста говорили не всегда. И не просто замалчивали.

…В зале ростовской киностудии темно, в тишине шелестит старая поцарапанная пленка. На экране — кадры военной хроники, воспоминания участников взятия рейхстага. Это фильм «Знамя Победы», он так никогда и не вышел в прокат. Слишком отличалось то, что рассказали его герои, от общепринятой легенды. Единственная копия фильма существует в личном архиве режиссера Романа Розенблита.

— Я собрал пять человек, участников той бойни, на даче Сталина в Сухуми, — рассказывал режиссер, — они приехали из разных концов страны. Командир дивизии Василий Шатилов, первый комендант рейхстага Федор Зинченко, командир батальона Степан Неустроев, командир роты Илья Сьянов и полковой разведчик Мелитон Кантария. В этой группе почему-то было такое внутреннее напряжение, что с ними рядом тяжело было находиться. Я усадил их в гостиной за большим столом. «Вы прошли всю войну, брали Берлин. Невозможно предположить, что кто-то из вас чего-то боится. Время уходит, вас остается все меньше… То, что вы сейчас скажете, навсегда зафиксирует пленка». Вот так мы поговорили перед съемкой. Стрекочет проектор. Благодушно, но очень осторожно, заученными фразами, говорит Шатилов:

— В 13 часов 30 апреля наша артиллерия открыла огонь по рейхстагу. Канцелярию били так, что 30 минут земля дрожала. А потом поднялась пехота и пошла на штурм. Знамя Победы было вручено Зинченко.

Говорит полковник Федор Зинченко:

— Я подозвал Егорова и Кантария к окну. Видите купол? Вот там должно быть знамя…

Как будто исповедуется Неустроев:

— Чтобы было надежно, решили послать Береста. Он дойдет обязательно — мощный, сильный, волевой. Если что случится с Егоровым и Кантария, он доберется…

Нервничает и сбивается Кантария. Ни он, ни Егоров (к тому времени уже ушедший из жизни) никогда не упоминали имя Береста. Только сейчас Кантария, когда напротив сидит Неустроев, пославший их к рейхстагу, вытягивает из себя:

— Нам сказали: знамя прикрепите к колонне. Через некоторое время была поставлена другая задача — Бересту, мне и Егорову пробираться на купол рейхстага. Задача Береста — охранять Егорова и Кантария. Мы пробрались на крышу. Показали знамя, чтобы все видели. Он до конца прошел с нами…

Вот так впервые Кантария и Неустроев публично — перед камерой — назвали имя Алексея Береста как реального участника событий. Как Героя.

— Эта история до сих пор как натянутая струна, — говорил режиссер фильма, — борьба за славу, самолюбие сильных мужчин, исторические ошибки, намеренные и случайные, — много здесь всякого сплелось…

Сам Алексей Прокофьевич Берест не любил смотреть фильмы про войну. Говорил коротко — «брехня». Даже кадры хроники взятия рейхстага — постановка. Фронтовому оператору выделили людей, и они по команде воспроизвели примерную картину взятия «логова».

Конечно, примерную картину, ибо если бы во время боя оператор попытался что-то отснять, то ни от него, ни от кинокамеры ничего бы не осталось…

Часть 3

Спутники cистемы

«У Победы много родителей. Поражение — всегда сирота». Не знаю, кто автор этого изречения, но в последнее время слышу эти слова довольно часто.

Действительно, когда нужно принимать неординарные решения, действовать решительно и смело, «охотников до того дела» находится немного. Как пел Владимир Высоцкий, «настоящих буйных мало — вот и мало вожаков». Но когда дело доходит до раздачи наград и поощрений, то тут, как говорится, семеро с ложкой на одного с сошкой…

Так было, есть и, увы, судя по всему, так будет. Когда достигнут успех, к нему готовы примазаться все, кому не лень. В военной системе такая практика представлена, на мой взгляд, наиболее зрелищно: кто-то на «железе» бороздит просторы Мирового океана, а кто-то в штабах получает ордена. Когда надо отвечать за какой-то провал — находят стрелочника. В определенной мере судьба Алексея Береста это наглядно подтверждает.

Недавно услышал слова, произнесенные генералом армии Андреем Ивановичем Николаевым: «Обычно подвиги и геройские поступки совершают там и тогда, где и когда необходимо собой или чужими жизнями закрыть прорехи чьих-то бездумных действий или откровенного головотяпства».

Сказано откровенно и, как мне думается, в значительной степени верно. К сожалению, рисковать жизнью в мирное время приходится в случаях, как правило, связанных с чьим-то недоглядом, бесхозяйственностью, неспособностью видеть перспективу, желанием положиться на русское «авось». На войне — по-другому. Но тоже не редкость, когда некоторые начальники, не считая людей, выполняют чьи-то приказы или исправляют последствия этих приказов. Мало кто задумывается над смыслом патетических фраз: «Погибнуть, но задачу выполнить. Любой ценой!» Конечно, задачи, даже архисложные, выполнять необходимо — без этого не обойтись. Но… выполни задачу — и останься живым, и людей сохрани…