Берлинский Маринеско - [11]
— Ле… Лешка! Да проснись же ты, черт!
Он с трудом раскрыл глаза и увидел наклонившееся над ним побитое оспинками лицо комбата. Рядом стоял Сьянов.
Неустроев, когда волновался, говорил, немного заикаясь. Это у него было после контузии.
— Лешка! Фрицы выбросили из подвала бе… белый флаг. Но за… заявили, что будут говорить с офицером в чине полковника, не ни… ниже, и я сразу подумал о тебе. Комплекция у тебя что на… что надо, а я пойду с тобой а… адъютантом…
Прежде всего «полковнику» нужно было умыться. На его лице лежал слой пыли и копоти. Воды не было, но в одной из комнат солдаты нашли несколько бутылок сухого белого вина. Ополоснув им шею и лицо, Берест, морщась от боли, наскоро соскоблил «сухой» бритвой щетину с подбородка и щек, обрядился в новенькую трофейную кожаную куртку — чтобы не было видно погон — и надел новенькую фуражку политотдельца капитана Матвеева. «Адъютант» сбросил ватник, чтобы была видна гимнастерка с орденами. Солдату Ивану Прыгунову, «переводчику», прикрепили погоны старшего лейтенанта. Парламентеры были готовы.
По крутой лестнице они спустились в подземелье и… замерли: широкий длинный коридор, приспособленный под жилое помещение, был забит гитлеровцами. Они лежали на двухъярусных нарах, расположенных вдоль стен, сидели за столами, стояли в проходах. Как только русские спустились в подземелье, стало очень тихо. Все взоры были обращены на трех советских офицеров.
Впереди — щупленький, худой, но приосанившийся и от этого казавшийся выше, — Прыгунов. Из глубины коридора навстречу русским шел поджарый, с нездоровым, одутловатым лицом оберст (полковник) и низенького роста человек в штатском. Оберст подошел четким шагом, щелкнул каблуками и представился. Берест чуть небрежно, но привычно поднес руку к козырьку фуражки и произнес:
— Полковник Берест. Командир 476-го стрелкового ордена Кутузова первой степени, ордена Александра Невского полка.
— Я не уполномочен вести переговоры и должен проводить вас к командующему, — заявил оберст.
Это могла быть ловушка, но отступать было поздно. Твердым, чуть вразвалку, «матросским» шагом Берест, а следом Неустроев и Прыгунов пошли сквозь строй перешептывающихся гитлеровцев за оберстом.
Минуту спустя дверь отворилась, и их пригласили войти. В просторной, хорошо отделанной комнате на кожаном диване сидели рыжеволосая молодая женщина и мальчик лет одиннадцати в форме гитлерюгенда. У письменного стола стояли два морских офицера. Сам генерал — сухонький, остроносый, в черном мундире с витыми погонами — сидел за столом. При появлении русских он приподнялся, расставив костлявые руки, и оперся ими о стол. «Как ворон», — подумал о нем Берест и представился. Русский «полковник» повторил свои предложения.
Голос у генерала тоже оказался птичий, каркающий.
— Мы дадим вам ответ через двадцать минут. — И он увел с собой женщину, мальчика и пришедшего с русскими оберста.
Генерал явился в сопровождении эсэсовского офицера и заявил:
— Русские отбиты, немецкие танки подошли к рейхстагу. Нас больше, чем вас. Сдавайтесь!
Берест побагровел, задохнулся от гнева:
— Я не затем пришел сюда. — И, забыв о всякой дипломатии, добавил несколько крепких русских слов, видно, понятных генералу без переводчика. — Если вы не сдадитесь, — продолжал Берест, — мы вас уничтожим!
— Мы не сдаемся. Но один из вас останется с нами, на всякий случай, в качестве заложника, — бесцветные глаза гитлеровца хитро сузились.
— Генерал! Своим честным словом вы гарантировали парламентерам неприкосновенность.
— Один из вас останется с нами, — прохрипел немец, — или все…
Этого «ворона» Берест в минуту бы задушил голыми руками. Справились бы они и с моряками и эсэсовцами, но пробиться наверх, через коридоры — об этом нечего было и думать…
— Товарищ полковник! — козырнул Прыгунов. — Разрешите обратиться: я остаюсь здесь…
Берест глянул в худенькое, бледное лицо паренька, которого знал немногим больше месяца. Около трех лет пробыл он в гитлеровском концлагере и совсем недавно выбрался оттуда, и теперь, может быть, в последний день войны, добровольно вызвался остаться здесь, в лапах у фашистов.
— Хорошо, — и подчеркнуто строго обратился к генералу: — За жизнь старшего лейтенанта вы отвечаете головой!
Уже когда они выбрались в вестибюль, эсэсовский офицер, сопровождавший их, выстрелил Бересту в спину, но промахнулся. Берест рывком повернулся и разрядил в него свой пистолет. И тотчас же вновь вспыхнула стрельба. От фаустпатрона загорелись груды папок с бумагами, сложенные в углу зала. Дым драл горло, слезились глаза.
Берест стоял за статуей Вильгельма с двумя пистолетами в руках, кашлял и стрелял то направо, то налево по выходам из подземелья, из которых показывались гитлеровцы. Он совсем не заметил, что сверху в него целятся. Если бы не скульптура!.. Фаустпатрон попал в статую, и она разлетелась вдребезги. Бронзовая рука свалилась к ногам оглушенного лейтенанта. Откуда-то сбоку выскочил эсэсовец. Берест нажал спусковой крючок одного, второго пистолета, но обоймы были пусты. Лейтенант схватил обломок бронзовой руки и наотмашь ударил пытавшегося закрыться врага. Но тут сзади еще один немец набросился на него. Берест вывернулся, и они схватились лицом к лицу. Берест запомнил только покрасневший от натуги шрам на лице гитлеровца…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Арабатская стрелка» основана на реальных событиях, происходивших в Крыму весной 2014 года, накануне референдума о вхождении в состав России. Жители села Стрелковое, расположенного на границе Крыма и Херсонской области, на сходе принимают решение перенести госграницу с южной околицы на северную. Наивная попытка «вернуться» в Крым делит старинное казачье село по национальному признаку.«Что с вашей лодкой?!», – когда-то давно спросили президента. «Она утонула», – спокойно ответил он…
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.