Берлинская тетрадь - [5]
Мы решили возвратиться в штаб фронта более короткой дорогой. Командир батальона майор Левкович предупредил: «В лесу бродят немецкие солдаты». Это нас не смутило.
Едем минут сорок. Ни встречных машин, ни впереди идущих. Шоссе безмолвно и пустынно. Вдруг шофер Иван Иванович Пронин, исколесивший со мной по дорогам войны около ста тысяч километров, трогает меня за руку:
— Товарищ майор, посмотрите направо!
Из леса к шоссе, наперерез нашему автомобилю, бегут немцы, человек пятнадцать. Вооружены автоматами и гранатами. Что делать?
Возвращаться? Поздно. Проскочить? Не успеем, да и совестно. Отстреливаться? Силы явно неравные. Решаем остановиться, выйти из машины и, если придется, принять бой. На нашем вооружении три пистолета и автомат… Но приходит неожиданная развязка: гитлеровцы, подбежав к шоссе, поспешно бросают оружие и поднимают руки. В недолгих переговорах выясняем — они хотят сдаться в плен и просят скорее доставить их под охрану наших солдат: командование СС послало за ними погоню, их могут убить.
Пленные стоят перед нами с поднятыми руками. Их оружие на земле. Они ждут решения. А мы не можем принять решения! Сопровождать их пешком — далеко, в автомобиле все не уместимся. Вот уж, действительно, «не было печали!»
Пока мы советуемся, как быть, старшина Пронин устремляется на шоссе: навстречу несется грузовая машина. Ее-то на радостях мы и останавливаем. Ребята из трофейной команды забирают в кузов немецкое оружие, принимают на борт пленных и скрываются за поворотом. Мы облегченно вздыхаем.
Чего только не бывает на войне!
30 марта 1945 года.
Идет советская кавалерия
Над Померанским плоскогорьем, над сосновыми лесами, над полуразбитыми деревушками, — над всей округой, где только что гремели бои, сиял розовый закат. Тишина вместе с сумерками обволокла землю.
Вдруг послышался дробный цокот копыт и легкое похрапывание коней. Лихо взвилась веселая кавалерийская песня. Советские конники выходили на дорогу, ведущую в Берлин. Кони, как на подбор, рослые, одномастные в каждом эскадроне. Сбруя — кожаная, первосортная. Повозки, тачанки, кухни, фургоны блестят свежей зеленой краской. А кавалеристы — молодцы в кубанках, подтянутые, загорелые — выглядят красавцами.
Один офицер сказал мне:
— В таком виде не стыдно показаться не только в Берлине, а и в Москве!
Нескрываемое чувство удовлетворения светилось и на лице командира корпуса генерал-лейтенанта В. В. Крюкова. Его машина сновала по дорогам Померании. Генерал встречал полки на марше.
В этот вечер и я видел марш конников. Это они под командованием легендарного генерала Доватора громили немцев под Москвой. С генералом Крюковым совершали глубокие рейды по
Смоленщине. Первыми вырвались «а Десну, форсировали ее. Прошли Белоруссию. Вклинились в немецкие колонны в Польше, а затем в Померании.
Накануне, перед походом, на офицерском собрании я слушал речь комкора. Он взволнованно говорил:
— Гордо пронесем наши победные знамена и еще раз прославим перед миром советскую конницу, нашу красную кавалерию!
Сколько славных подвигов скрывалось, за этими словами генерала! Когда, рассекая немецкую оборону, конники Крюкова миновали Польшу и вышли к Померанскому валу немецкой обороны, кавалеристы из полка Хусима Алиева локировали, взяли в плен или уничтожили гарнизоны тридцати дотов. Москвич Василий Таланов с небольшой группой спешенных конников атаковал многоамбразурный дот и выкурил из него семнадцать солдат, кричавших в безумном ужасе:
— Русская кавалерия! Сдаюсь! Гитлер капут!
Наши кавалеристы догоняли немецкие отступающие колонны, врубались в их ряды. Совершали глубокие ночные обходы и брали в стальные тиски большие группы фашистских войск. Потом по частям громили гитлеровцев нещадно, пока те не поднимали руки, прося пощады.
В дни наступления у конников не было линии фронта в общепринятом понятии. Они за сутки несколько раз меняли курс, устремляясь туда, где появлялся противник.
Я проехал места, по которым прошли конники Крюкова. На пути лежали груды разбитой немецкой техники. Но вот совершенно целый немецкий городок Польцин, даже витрины магазинов без пробоин: кавалеристы взяли его лихим налетом — неожиданной ночной атакой.
Ночью кавалеристы эскадрона Сергеева с ошеломляющей скоростью устремились к городу. Миновав две деревни, в которых находилось по роте немецких солдат, они через час оказались в центре Польцина. Город спал. На станцию пришли два поезда. Один с танками и самоходками, другой — с беженцами. Их приняли наши кавалеристы.
Пока одна часть кавалеристов встречала поезда на станции, другая «осваивала» центр города. В домах еще кое-где сквозь шторы пробивался свет. По улицам, прижимаясь к стенам домов, шли люди.
Кавалеристы растеклись по переулкам. Сергеев с группой офицеров остался на площади. На него в темноте наскочил велосипедист. Сергеев прикладом сшиб его, схватил за шиворот, поднял, осмотрел. Оказался немецкий майор — представитель комендатуры города, выехавший на поверку патрулей.
— Поздновато проверять патрули, — сказал Сергеев, усмехаясь, — город занят нами. Где расположены ваши основные части?
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.