Берлин-Александерплац - [18]
— Милостивые государыни и милостивые государи! Дорогие коллеги! Кто побывал в прошлое воскресенье в посудных рядах во Франкфурте, тот согласится со мной, что это издевательство над публикой.
Готлиб подтолкнул Франца.
— Да это он про франкфуртскую ярмарку. Ты ведь туда все равно не поедешь.
— Ничего, он человек стоящий, знает, чего хочет.
— Кто побывал на Магазинной площади во Франкфурте, тот во второй раз туда не пойдет. Грязь, гадость, настоящее болото! Далее, я с полной ответственностью утверждаю, что франкфуртский магистрат тянул дело чуть ли не до самого дня открытия. А затем решил отвести для нас Магазинную площадь, а не Рыночную, как обычно. Почему? Потому что, изволите ли видеть, Дорогие коллеги, на Рыночной площади городской базар, а если и мы туда нагрянем, то получится пробка, и городской транспорт будет якобы парализован. Это неслыханно со стороны франкфуртского магистрата, это просто плевок в лицо. Хороши аргументы, нечего сказать. Четыре раза в неделю базар, и нас поэтому гонят в шею! Позвольте, почему же именно нас? Почему не зеленщика или молочницу? Почему во Франкфурте до сих пор нет простого рынка? Почему, я вас спрашиваю? Кстати, и с торговцами зеленью, фруктами и другими продуктами питания магистрат обращается не лучше, чем с нами. Нам всем приходится страдать от головотяпства магистрата. Но хорошенького понемножку. Торговля на Магазинной площади шла плохо, овчинка выделки не стоит. Еще бы! Кому охота тащиться туда в дождь и слякоть? Наши коллеги, которые поехали туда, не выручили даже на обратную дорогу. Расходы на транспорт, плата за место, плата за простой, подвоз товара — все это деньги! Наконец хочу особо обратить, внимание присутствующих еще на одно обстоятельство: надо сказать прямо: общественные уборные во Франкфурте — это кошмар! Кому пришлось там побывать, тот их на всю жизнь запомнит. Такие гигиенические условия недостойны большого города, и общественность должна заклеймить их позором. Такие порядки во Франкфурте отпугивают покупателей и приносят ущерб торговцам. И, наконец, сами лавки и киоски, которые мы арендуем, узки, тесны и стоят чуть ли не друг на дружке, как сельди в бочке.
После прений, в ходе которых досталось и правлению за его бездеятельность, была единогласно принята следующая резолюция:
«Участники ярмарки считают прямым для себя оскорблением перенесение ярмарки на Магазинную площадь. Торговые обороты вследствие этого по сравнению с таковыми на ярмарках прошлых лет значительно снизились. Магазинная площадь совершенно не подходит для устройства на ней ярмарки, ибо не может вместить всю массу посетителей; в санитарном отношении эта площадь является позором для города Франкфурта-на-Одере; кроме того, в случае пожара там купцы вместе со своими товарами обречены на гибель. Собравшиеся требуют от городского магистрата перенесения ярмарки обратно на Рыночную площадь и считают, что в этом единственная гарантия дальнейшего существования ярмарки. Вместе с тем собравшиеся настаивают на снижении арендной платы за торговые помещения, так как при создавшемся положении они не в состоянии выполнить хотя бы основные из принятых на себя обязательств и вынуждены будут обратиться за помощью в городское ведомство социального призрения».
Биберкопфа неудержимо влекло к оратору: вот зубастый какой, вот человек! С таким не пропадешь на белом свете.
— Ты поди поговори с ним по-свойски — глядишь и тебе что-нибудь перепадет.
— Как знать, Готлиб! Помнишь, как меня евреи-то из беды вытащили? Ведь я уже по дворам ходил и «Стражу на Рейне» распевал, вот до чего у меня тогда в голове помутилось. А евреи меня как из болота вытянули, рассказали мне разные истории, я и очухался. Нет, не говори, Готлиб, слова тоже помогают, если их к месту сказать.
— Ах, ты все про басню об этом поляке Стефане? Франц, да у тебя и сейчас еще не все дома.
Тот пожал плечами.
— Не все дома? Хорошо тебе говорить, Готлиб. Был бы ты на моем месте, посмотрел бы я на тебя! А горбун-то — человек что надо, поверь мне, первый сорт человек!
— Ладно, первый так первый. Бог с ним. Ты вот о деле не забывай, Франц!
— Не беспокойся, не забуду. Всему свой черед. Я ведь от дела не отказываюсь.
Он встал, пробрался сквозь толпу к горбуну и почтительно обратился к нему.
— Что вам угодно?
— Да вот хочу вас кое-что спросить.
— Увольте! Увольте! Прения окончены! Будет с нас, сыты по горло. — Горбун был, видимо, человек желчный. — А что вам, собственно говоря, нужно?
— Да я… Вот тут много говорили о франкфуртской ярмарке, и вы здорово критику навели. Это я и хотел вам сказать от себя лично. Правильно, все правильно.
— Очень рад, коллега. С кем имею удовольствие?
— Биберкопф моя фамилия, Франц Биберкопф. Загляденье просто, как вы им всыпали, франкфуртцам-то!
— Вы хотите сказать — магистру?
— Да, крепко вы их разделали, под орех. Они теперь и пикнуть не посмеют, второй раз не сунутся! Точно!
Горбун собрал бумаги и спустился с трибуны в прокуренный зал!
— Очень приятно, коллега, очень приятно, — сказал он. Франц, сияя, расшаркался. — Так о чем же вы хотели спросить? Вы член нашего союза?
В марте 1923 года в Берлинском областном суде слушалось сенсационное дело об убийстве молодого столяра Линка. Виновными были признаны жена убитого Элли Линк и ее любовница Грета Бенде. Присяжные выслушали 600 любовных писем, написанных подругами-отравительницами. Процесс Линк и Бенде породил дискуссию в печати о порочности однополой любви и вызвал интерес психоаналитиков. Заинтересовал он и крупнейшего немецкого писателя Альфреда Дёблина, который восстановил в своей документальной книге драматическую историю Элли Линк, ее мужа и ее любовницы.
Роман «Три прыжка Ван Луня» сразу сделал Альфреда Дёблина знаменитым. Читатели восхищались «Ван Лунем» как шедевром экспрессионистического повествовательного искусства, решающим прорывом за пределы бюргерской традиции немецкого романа. В решении поместить действие романа в китайский контекст таились неисчерпаемые возможности эстетической игры, и Дёблин с такой готовностью шел им навстречу, что центр тяжести книги переместился из реальной сферы в сферу чистых форм. Несмотря на свой жесткий и холодный стиль, «Ван Лунь» остается произведением, красота которого доставляет блаженство, — романтической, грандиозной китайской сказкой.
«Горы моря и гиганты» — визионерский роман Альфреда Дёблина (1878–1957), написанный в 1924 году и не похожий ни на один из позднейших научно-фантастических романов. В нем говорится о мировой войне на территории Русской равнины, о покорении исландских вулканов и размораживании Гренландии, о нашествии доисторических чудищ на Европу и миграциях пестрых по этническому составу переселенческих групп на территории нынешней Франции… По словам Гюнтера Грасса, эта проза написана «как бы под избыточным давлением обрушивающихся на автора видений».
Альфред Деблин (1878–1957) — один из крупнейших немецких прозаиков 20 века. «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу» — последний роман писателя.Главный герой Эдвард потерял ногу в самом конце второй мировой войны и пережил страшный шок. Теперь лежит на диване в библиотеке отца, преуспевающего беллетриста Гордона Эллисона, и все окружающие, чтобы отвлечь его от дурных мыслей, что-нибудь ему рассказывают. Но Эдвард превращается в Гамлета, который опрашивает свое окружение. Он не намерен никого судить, он лишь стремится выяснить важный и неотложный вопрос: хочет познать, что сделало его и всех окружающих людей больными и испорченными.
«Что б ни писала Инглз, в этом присутствует мощный импульс, и оно ненавязчиво — иными словами, подлинно — странно» — из предисловия Ривки Галчен Рейчел Инглз обладает уникальным «голосом», который ставит ее в один ряд с великолепными писательницами ХХ века — Анджелой Картер, Джейн Боулз, Кейт О’Брайен. Всех их объединяет внимание к теме женщины в современном западном мире. «Миссис Калибан» — роман о трансформации института семьи в сюрреалистическом антураже с вкраплениями психологического реализма и фантастики. В тихом пригороде Дороти делает домашние дела, ждет, когда муж вернется с работы и меньше всего ожидает, что в ее жизни появится любовь, когда вдруг слышит по радио странное объявление — из Института океанографии сбежал монстр… Критики сравнивали «Миссис Калибан» с шедеврами кино, классическими литературными произведениями, сказками и хоррорами. Этот небольшой роман — потрясающий, ни на что не похожий, и такое разнообразие аллюзий — лишнее тому доказательство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман "И сошлись старики" на первый взгляд имеет детективный характер, но по мере того, как разворачиваются события, читатель начинает понимать, сколь сложны в этой южной глухомани отношения между черными и белыми. За схваткой издавна отравленных расизмом белых южан и черного люда стоит круг более широких проблем и конфликтов. В образе героини второго романа, прожившей долгую жизнь и помнящей времена рабства, воплощены стойкость, трудолюбие и жизненная сила черных американцев.
Настоящий сборник представляет читателю несколько рассказов одного из интереснейших писателей нашего века — американского прозаика и драматурга, лауреата Нобелевской премии по литературе (1978) Исаака Башевиса Зингера (1904–1991). Зингер признан выдающимся мастером новеллы. Именно в этом жанре наиболее полно раскрываются его дарование и мировоззрение. Для его творческой манеры характерен контраст высокого и низкого, комического и трагического. Страсти и холод вечного сомнения, едва уловимая ирония и неизменное сознание скоротечности такой желанной и жестокой, но по сути суетной жизни — вот составляющие специфической атмосферы его рассказов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.